🗊Маме … Всем матерям, не дождавшимся сыновей с войны посвящается…

Маме … Всем матерям, не дождавшимся сыновей с войны посвящается…

Белорусская народная мудрость утверждает: “Няма той крамкі, дзе прадаюцца мамкі”. Не купишь ни за какие деньги, не отдолжишь, не возьмешь напрокат человека, который бы любил тебя, волновался за тебя, оберегал и молился, был готов отдать за тебя жизнь так, как мама. Самый близкий и дорогой для каждого из нас человек – это наша мама. В разговоре с вами, друзья, мне приходилось довольно таки часто слышать: «Да, нам довелось служить на афганской земле, нам приходилось трудно. Но наши трудности несравнимы с теми, которые выпали на долю наших матерей». И это действительно так. Матери провожали своих сыновей в армию. Они не знали  где будет проходить служба совсем юных, неокрепших мальчишек, но почему-то по щекам катились слезы и шептались как молитва слова: «До свидания, родные.  Возвращайтесь живыми назад». А стриженные мальчики храбрились на перронах вокзалов, хрипло пели под гитару и уходили на войну… Белорусская народная мудрость утверждает: “Няма той крамкі, дзе прадаюцца мамкі”. Не купишь ни за какие деньги, не отдолжишь, не возьмешь напрокат человека, который бы любил тебя, волновался за тебя, оберегал и молился, был готов отдать за тебя жизнь так, как мама. Самый близкий и дорогой для каждого из нас человек – это наша мама. В разговоре с вами, друзья, мне приходилось довольно таки часто слышать: «Да, нам довелось служить на афганской земле, нам приходилось трудно. Но наши трудности несравнимы с теми, которые выпали на долю наших матерей». И это действительно так. Матери провожали своих сыновей в армию. Они не знали  где будет проходить служба совсем юных, неокрепших мальчишек, но почему-то по щекам катились слезы и шептались как молитва слова: «До свидания, родные.  Возвращайтесь живыми назад». А стриженные мальчики храбрились на перронах вокзалов, хрипло пели под гитару и уходили на войну…

Дорога за окнами стынет, Дорога за окнами стынет, И снова, все дни напролет, Ты ждешь возвращения сына И веришь — вот-вот он придет.   Вот-вот распахнется калитка, Войдет он в родительский дом С такою знакомой улыбкой В сиянии глаз голубом,   Посмотрит спокойно и прямо В осеннем мерцании дня И скажет: «Встречай меня, мама, Ну, как ты живешь без меня?»   Но только пустынна дорога И, в шуме холодных ветров, Не слышно за старым порогом Знакомых до боли шагов.   И только, как прежде, ночами, Встречается он на пути, Приходит короткими снами, Чтоб снова под утро уйти.   А сердце разлуки не хочет. А сердце с тоскою стучит. Как хочется крикнуть: «Сыночек, Я верю, что ты не убит!

ЗДРАВСТВУЙ, МАМА ! Здравствуй, мама, я опять пишу письмо. Здравствуй, мама, все как прежде хорошо. Все нормально, светит солнце, над горой встает туман. Знаешь, мама, здесь не страшно, просто здесь идет война. Как там наши, я во сне всех видел вас. Как сестренка, перешла ль в четвертый класс? Ты бы, мама, Ольгу в гости к нам почаще бы звала, Ты скажи ей, что вернусь я, чтоб она меня ждала. Ты бы, мама, Ольгу в гости к нам почаще бы звала, Ты скажи ей, что вернусь я, чтоб она меня ждала. Мать читает, а в глазах стоит туман, Мать не знает, все здесь правда, иль обман. Мать не в силах оторваться от могильного холма. Сын в земле, а на ладони листик этого письма. Мать не в силах оторваться от могильного холма.

«Нету на свете тебя уже, сыночек. «Нету на свете тебя уже, сыночек. В это поверить сердце не хочет. Чья-то жестокая, властная сила Тебя отняла от меня, погубила. Мне говорят, что время излечит, Мне все твердят, что будет полегче, Только им всем никогда не понять, Что только мать может вечно страдать. Мальчик безусый, родной, дорогой, Из жизни ушел ты совсем молодой. Кто погубил тебя в самый расцвет В неполных твои девятнадцать лет? Как же ты мало сынуля пожил За кого и за что ты голову сложил?»