🗊Презентация Василь Быков

Василь Быков

Год написания – 1969. Год написания – 1969. История создания: повесть написана на основе встречи Быкова с однополчанином, который считался погибшим, но на самом деле попал в плен и стал предателем. Двадцать лет прошло с момента встречи до воплощения сюжета в творчестве

Зимней ночью, хоронясь от немцев, кружили по полям и перелескам Рыбак и Сотников, получившие задание добыть продовольствие для партизан. Рыбак шёл легко и быстро, Сотников отставал. Ему вообще не следовало отправляться на задание — он заболевал. бил кашель, кружилась голова, мучила слабость. Он с трудом поспевал за Рыбаком.

Хутор, к которому они направлялись, оказался сожжённым. Дошли до деревни, выбрали избу старосты. Хутор, к которому они направлялись, оказался сожжённым. Дошли до деревни, выбрали избу старосты. — Здравствуйте, — стараясь быть вежливым, поздоровался Рыбак. — Догадываетесь, кто мы? — Здравствуйте, — без тени подобострастности или страха отозвался пожилой человек, сидевший за столом над Библией. — Немцам прислуживаешь? — продолжал Рыбак. — Не стыдно быть врагом? — Своим людям я не враг, — так же спокойно отозвался старик. — Скотина есть? Пошли в хлев. У старосты взяли овцу и не задерживаясь двинулись дальше.

Сотников не боялся смерти в бою. Боялся только стать обузой.

Вошедшая женщина (Демичиха) не удивилась и не испугалась, только в лице её что-то дрогнуло, когда она увидела пустую миску на столе. Вошедшая женщина (Демичиха) не удивилась и не испугалась, только в лице её что-то дрогнуло, когда она увидела пустую миску на столе. — Что вам ещё надо? — спросила она. — Хлеба? Сала? Яиц? — Мы не немцы. — А кто же вы? Красные армейцы? Так те на фронте воюют, а вы по углам шастаете, — зло выговаривала женщина, но тут же занялась раной Сотникова.

Рыбак глянул в окно и отпрянул: «Немцы!». «Быстро на чердак», — распорядилась Демичиха. Полицаи искали водку. «Нет у меня ничего, — зло отругивалась Демичиха. — Чтоб вам околеть». И тут сверху, с чердака, грохнул кашель. «Кто у тебя там?» Полицаи уже лезли наверх. «Руки вверх! Попались, голубчики». Рыбак глянул в окно и отпрянул: «Немцы!». «Быстро на чердак», — распорядилась Демичиха. Полицаи искали водку. «Нет у меня ничего, — зло отругивалась Демичиха. — Чтоб вам околеть». И тут сверху, с чердака, грохнул кашель. «Кто у тебя там?» Полицаи уже лезли наверх. «Руки вверх! Попались, голубчики».

Связанных Сотникова, Рыбака и Демичиху повезли в соседнее местечко в полицию. В том, что они пропали, Сотников не сомневался. Мучила его мысль о том, что они оказались причиной гибели вот для этой женщины и её детей... Первым на допрос повели Сотникова. Связанных Сотникова, Рыбака и Демичиху повезли в соседнее местечко в полицию. В том, что они пропали, Сотников не сомневался. Мучила его мысль о том, что они оказались причиной гибели вот для этой женщины и её детей... Первым на допрос повели Сотникова.

— Вы думаете, я скажу вам правду? — спросил Сотников у следователя Портнова. — Вы думаете, я скажу вам правду? — спросил Сотников у следователя Портнова. — Скажешь, — негромко сказал полицай. — Всё скажешь. Мы из тебя фарш сделаем. Повытянем все жилы, кости переломаем. А потом объявим, что всех выдал ты... Будилу ко мне! — приказал следователь, и в комнате появился буйволоподобный детина, огромные его ручищи оторвали Сотникова от стульчика...

И когда его привели на допрос, Рыбак старался быть покладистым, не раздражать зря следователя — отвечал обстоятельно и, как ему казалось, очень хитро. «Ты парень вроде с головой, — одобрил следователь. — Мы проверим твои показания. Возможно, сохраним тебе жизнь. Ещё послужишь великой Германии в полиции. Подумай». И когда его привели на допрос, Рыбак старался быть покладистым, не раздражать зря следователя — отвечал обстоятельно и, как ему казалось, очень хитро. «Ты парень вроде с головой, — одобрил следователь. — Мы проверим твои показания. Возможно, сохраним тебе жизнь. Ещё послужишь великой Германии в полиции. Подумай».

Вернувшись в подвал и увидев сломанные пальцы Сотникова — с вырванными ногтями, запёкшиеся в сгустках крови, — Рыбак испытал тайную радость, что избежал такого. Нет, он будет изворачиваться до последнего. В подвале их было уже пятеро. Привели еврейскую девочку Басю, от которой требовали имена тех, кто её скрывал, и Демичиху. Вернувшись в подвал и увидев сломанные пальцы Сотникова — с вырванными ногтями, запёкшиеся в сгустках крови, — Рыбак испытал тайную радость, что избежал такого. Нет, он будет изворачиваться до последнего. В подвале их было уже пятеро. Привели еврейскую девочку Басю, от которой требовали имена тех, кто её скрывал, и Демичиху.

Дверь подвала отворилась: «Выходи: ликвидация!» Во дворе уже стояли полицаи с оружием на изготовку. На крыльцо вышли немецкие офицеры и полицейское начальство. Дверь подвала отворилась: «Выходи: ликвидация!» Во дворе уже стояли полицаи с оружием на изготовку. На крыльцо вышли немецкие офицеры и полицейское начальство. — Я хочу сделать сообщение, — выкрикнул Сотников. — Я партизан. Это я ранил вашего полицая. Тот, — он кивнул на Рыбака, — оказался здесь случайно.

— Господин следователь, — рванулся Рыбак. — Вы вчера мне предлагали. Я согласен. — Господин следователь, — рванулся Рыбак. — Вы вчера мне предлагали. Я согласен. — Подойдите поближе, — предложили с крыльца. — Вы согласны служить в полиции? — Согласен, — со всей искренностью, на которую был способен, ответил Рыбак. — Сволочь, — как удар, стукнул его по затылку окрик Сотникова.

Приговорённых подвели к скамейке. Рыбаку пришлось помогать Сотникову подняться на неё. «Сволочь», — снова подумал про него Сотников и тут же укорил себя: откуда у тебя право судить... Опору из-под ног Сотникова выбил Рыбак. Приговорённых подвели к скамейке. Рыбаку пришлось помогать Сотникову подняться на неё. «Сволочь», — снова подумал про него Сотников и тут же укорил себя: откуда у тебя право судить... Опору из-под ног Сотникова выбил Рыбак.

Рыбак стоял в стороне, ожидая, что будет с ним. «А ну! — прикрикнул на него старший. — Стать в строй. Шагом марш!» И это было Рыбаку обыкновенно и привычно, он бездумно шагнул в такт с другими. А что дальше? Рыбак провёл взглядом по улице: надо бежать. Вот сейчас, скажем, бухнуться в проезжающие мимо сани, врезать по лошади! Но, встретившись с глазами мужика, сидевшего в санях, и почувствовав, сколько в этих глазах ненависти, Рыбак понял: с этим не выйдет. Но с кем тогда выйдет? И тут его, словно обухом по голове, оглушила мысль: удирать некуда. После ликвидации — некуда. Из этого строя дороги к побегу не было. Рыбак стоял в стороне, ожидая, что будет с ним. «А ну! — прикрикнул на него старший. — Стать в строй. Шагом марш!» И это было Рыбаку обыкновенно и привычно, он бездумно шагнул в такт с другими. А что дальше? Рыбак провёл взглядом по улице: надо бежать. Вот сейчас, скажем, бухнуться в проезжающие мимо сани, врезать по лошади! Но, встретившись с глазами мужика, сидевшего в санях, и почувствовав, сколько в этих глазах ненависти, Рыбак понял: с этим не выйдет. Но с кем тогда выйдет? И тут его, словно обухом по голове, оглушила мысль: удирать некуда. После ликвидации — некуда. Из этого строя дороги к побегу не было.

Рыбак — бывший армейский старшина, который выглядит более приспособленным к борьбе, чем его напарник. В его воспоминаниях о прошлом нет ничего, что предвещало бы возможность предательства перед лицом смерти. Сущность персонажа выявляется постепенно, исподволь, в «процессе самопроявлений». Так, Рыбаку непонятна логика Сотникова, который, несмотря на простуду, всё-таки пошёл на задание. Рыбак после перестрелки с полицаями возвращается к раненому напарнику не по закону взаимовыручки, а из-за мыслей об ответе перед партизанами Он тайно питает надежду, что, находясь в полицейских застенках, Сотников умрёт и тогда «его, Рыбака, шансы, значительно улучшатся»

Сотников работал учителем в школе; в армии был командиром батареи. Финал повести показателен: измученный Сотников, с трудом взбираясь на стоящую под виселицей подставку, испытывает последнее чувство вины перед теми, кого он подвёл под петлю: старостой Петром и Дёмчихой. Он и Рыбака пожалел за то, что «неплохой парень покатился в пропасть, не сумел умереть, сохранив достоинство и честь»