🗊Презентация Био-инхенсмент и будущее человеческой природы по Юргену Хабермасу (опыт постметафизической философии)

Био-инхенсмент и будущее человеческой природы по Юргену Хабермасу (опыт постметафизической философии) Тищенко павел дмитриевич Институт философии РАН

Технологии редактирования генома Технологии редактирования генома быстро развиваются, открывая новые беспрецедентные возможности генетического улучшения человека, о чем начиная с конца XIX века мечтали многие поколения сторонников евгеники. В марте 2017 года были опубликованы данные о возможности исправления с помощью CRISPR/Cas9-технологии экспериментально вызванной точечной мутации в локусе HBB and G6PD жизнеспособного эмбриона человека. В ноябре 2018 г.ченый Хэ Цзянькуй из Южного научно-технологического университета в китайском Шеньчжэне объявил, что ему удалось создать первых в мире генетически модифицированных людей. Гены девочек-близнецов, которые недавно появились на свет, были отредактированы при помощи технологии CRISPR-Cas9, которая позволяет найти в ДНК нужный ген и удалить или подправить его. У близнецов был отредактирован единственный ген — CCR5, изменение которого должно снизить риск инфицирования ВИЧ. Девочки, получившие имена Нана и Лулу, совершенно здоровы, объявил Хэ Цзянькуй в видеообращении.

Технологии редактирования генома Китайские исследователи являются лидерами в данной области постольку, поскольку в Европе и Америке геномные манипуляции на жизнеспособных эмбрионах официально запрещены. Правда, есть неофициальные данные, что гонка геномных биотехнологических «вооружений» неофициально идет и в этих странах

Ю. Хабермасом в книге «Будущее человеческой природы. На пути к либеральной евгенике?» Разбор конкретных аргументов «за» и «против» использования новых технологий безусловно важен для решения тактических проблем разработки тех или иных нормативных инструментов. Вместе с тем злободневность осмысления и урегулирования конкретных проблем не отменяет, а в определенной степени делает весьма насущной необходимость собственно философской оценки стратегии научно-технологического исправления и/или улучшения генома человека.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы: пер. с нем. М. : Весь Мир, 2002. 144 с Напряжение рассуждений Хабермаса предопределено стоящей перед ним, казалось бы, неразрешимой задачей. Ему необходимо доказать, почему для сохранения и защиты основ либеральной морали современного общества необходима жесткая, консервативная концепция «этики вида», в основе которой он, вслед за Х. Арендт, видит чистую, неинструментализируемую «натальность». Почему человек как биотехнологический артефакт не может быть лично свободен, или, в более мягком варианте, — почему его свободе будет нанесен ущерб?

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы: пер. с нем. М. : Весь Мир, 2002. 144 с Существует неудобный для разума вопрос: а почему мы, собственно говоря, должны быть моральными? Вера в доктрине спасения души отвечает на него. В светском государстве разум должен найти иной ответ, опирающийся на здравый смысл и общезначимое для граждан решение, которое не зависит от того, верит ли человек в Бога или не верит. Вопрос об отношении знания и веры для Хабермаса раскрывает третье измерение блага (морали в широком смысле) — идея нравственности как светского репрезентанта трансцендентного.

Что я могу знать, или Значение вопроса о непритязательности философии Для Канта вопрос «Что я могу знать?» относился к границам научного познания. Хабермас имеет перед собой иного оппонента — не науку, а философскую антропологию, претендующую на истинный ответ о смысле человеческого существования. Причем отвергаются не содержательные интерпретации, а претензии на то, что философ в своём внутреннем усмотрении может найти окончательный ответ. Наивное отождествление собственной частной перспективы рассуждения с некоторой самоочевидной позицией всеобщего разума доказало в современной философии свою иррелевантность.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы Для Канта вопрос «Что я могу знать?» относился к границам научного познания. Хабермас имеет перед собой иного оппонента — не науку, а философскую антропологию, претендующую на истинный ответ о смысле человеческого существования. Причем отвергаются не содержательные интерпретации, а претензии на то, что философ в своём внутреннем усмотрении может найти окончательный ответ. Наивное отождествление собственной частной перспективы рассуждения с некоторой самоочевидной позицией всеобщего разума доказало в современной философии свою иррелевантность.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы «Пока философия верила в то, что она способна обозреть всю целокупность природы и общества, она хозяйничала в тех на первый взгляд твердо установленных границах, в которые вписывалась жизнь индивидов и сообществ. Структура космоса и человеческая природа, этапы всемирной и священной истории поставляли те пропитанные нормами факты, которые, как представлялось, давали также и объяснение правильной жизни»

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы Современная философия, которую Хабермас называет «постметафизической» и «непритязательной», исходит из предположения культурного и индивидуального плюрализма. Предположение о всеобщей, одной на всех сущей перспективе истины или благой жизни, которое еще совсем недавно вдохновляло философское сообщество, обеспокоенное потерей «единства», не просто поставлено под вопрос, но само как таковое воспринимается как угроза недопустимого вмешательства в право каждого человека «развивать этическое самопонимание для того, чтобы в соответствии с собственными возможностями и благими намерениями

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы Различные культурные проекты или частные перспективы возможного всеобщего конкурируют друг с другом за признание обществом и, особенно, признание подрастающими поколениями, еще не определившимися относительно своих жизненных планов. «Индивидуальные жизненные проекты формируются, естественно, в зависимости от интерсубъективно расчлененных жизненных взаимосвязей. Но внутри комплексного, сложного в своей целостности общества одна культура может отстоять себя перед лицом других культур только в том случае, если она убеждает подрастающие поколения, способные сказать “нет”, в преимуществах своей семантики освоения мира и ориентирующейся на деятельность мощи.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы В философии Кьеркегора, на которую опирается Хабермас, предлагая свой вариант «этики возможности быть собой», место Другого занимал Бог. Именно опора на него как на животворное начало, открываемое сознанием в переживании отчаяния (в связи с неудачей разума найти опору в себе), обеспечивает неслучайный, аутентичный характер разрешения основной этической задачи — возможности быть собой. При этом неудача разума не означает отказа от него. Просто философский разум должен стать, с точки зрения Хабермаса, интерпретирующего Кьеркегора, «непритязательным», отказаться от притязаний на полноту обладания истиной, понять свое контекстуально особое и зависимое от этого «Другого» положение.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы Но тогда возникает вопрос: не является ли непритязательность разума проявлением его бессилия? На что философ может положиться, непритязательно выдвигая суждения, в частности об этической приемлемости или неприемлемости либеральной евгеники? Напомним, для Кьеркегора этот вопрос решался за счет опоры на источник любого суждения — Бога (или «совершенно Другого»). В современном демократическом секулярном обществе подобного рода ответ релевантен только в рамках общины единоверцев. Но если вопрос ставится о приемлемости либеральной евгеники или любой другой биотехнологической новации не для нас как католиков, мусульман или православных, а для нас как граждан, которые могут верить в любого Бога или оставаться агностиками, то ссылка на Бога не релевантна.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы В этой ситуации, обосновывая важность третьего кантовского вопроса, Хабермас предлагает свой «ослабленный процедуралистский вариант прочтения Другого» как языка, или коммуникативной практики.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы «Как исторические и социальные существа мы всегда обнаруживаем себя в структурированном в языковом отношении жизненном мире. Уже в формах коммуникации, в которых мы договариваемся друг с другом о чем-либо в мире и о самих себе, нам встречается трансцендирующая сила. Язык — это не частная собственность. Никто не обладает исключительным правом пользоваться средством общения, которое должно быть интерсубъективно распределено между всеми нами. Ни один отдельно взятый участник коммуникации не в состоянии контролировать структуру или хотя бы протекание процессов общения с миром или самим собой

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы «Логос языка уклоняется от нашего контроля, и тем не менее мы не перестаем оставаться способными говорить и действовать субъектами, общающимися друг с другом с помощью этого посредника. Он остается «нашим» языком. Безусловность истины и свободы является необходимым условием нашей практики, однако вне пределов конституированностей «нашей» формы жизни они лишены какого-либо онтологического обоснования. Таким образом, даже и «правильное» этическое самопонимание не может быть ни получено в результате откровения, ни «дано» каким-либо иным образом. Оно может быть лишь завоевано совместными усилиями».

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы С этой точки зрения, только совместным коммуникативным усилием, по Хабермасу, возможно получить ответ на вопрос о моральной приемлемости идеологии либеральной евгеники. Путем постоянного процесса выдвижения, критики и отклонения неудачных суждений участники коммуникации продвигаются в сторону более верного понимания общего блага в данном случае, как и во всех остальных.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы «При этом речь вовсе не идет о культурно-критическом жесте протеста против вызывающего всеобщее одобрение прогресса научного познания, но единственно о том, затрагивает ли, и если да, то как, рост этих научных достижений наше самосознание как ответственно поступающих существ». Прогресс в области новейших биомедицинских технологий и соответствующий прирост человеческой свободы манипулировать природными субстанциями нуждается в нормативном регулировании.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы «Для искусственно созданных субъектов вследствие этого возникает новый вид отношения к самим себе, глубоко затрагивающий их органический субстрат».2 Это обстоятельство высвечивает, по мнению Хабермаса, ранее плохо продуманную проблему. «До сих пор секулярное новоевропейское мышление, равно как и религиозная вера, могли исходить из того, что генофонд новорожденного и, следовательно, исходные органические условия его будущей истории жизни исключаются из сферы осуществляемых другими лицами программирования и целенаправленной манипуляции».

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы «Как только взрослые начнут рассматривать желательный генетический арсенал потомков как продукт, форму которого можно изменять, придумывая по собственному усмотрению подходящий дизайн, они начнут использовать в отношении собственных творений, получаемых в результате генетических манипуляций, такой тип управления, который вторгается в соматические основы спонтанного отношения к себе и этической свободы другой личности; этот тип управления, как представлялось прежде, допустим лишь по отношению к вещам, но не в отношении к людям».

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы Российский читатель «Собачьего сердца» Михаила Булгакова слишком часто не замечает, что основу интриги повести составляет именно трансформация вещи в человека и обратно. Профессор Преображенский со своим ассистентом «играют в бога» или моделируют эволюцию нашего вида, дважды преступив фундаментальную границу между вещью (пусть даже и живой) и человеком. Первый раз — создав из собаки человека. Этот акт морально оценить трудно, поскольку он совпадает с вектором биологической эволюции. Второй раз — превратив человека Шарикова в собаку. Этот второй акт, который служит развязкой сюжета, оказывается возможным лишь при условии, что профессор относится к Шарикову не как к свободной незаменимой личности, имеющей право на жизнь и уникальное понимание собственного блага, а как к своему изделию, которое всегда можно переделать. Второй раз — превратив человека Шарикова в собаку (развязка сюжета) служит развязкой сюжета, оказывается возможным лишь при условии, что профессор относится к Шарикову не как к свободной незаменимой личности, имеющей право на жизнь и уникальное понимание собственного блага, а как к своему изделию, которое всегда можно переделать.

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы «Эта новая структура ответственности возникает вследствие стирания границы между людьми и вещами — точно так же, как это происходит сегодня в случае с родителями ребенка-инвалида, которые, прибегая к гражданскому иску, делая врачей ответственными за материальные последствия ошибочного пренатального диагноза, требуют «компенсации за причиненный ущерб», как будто появившейся вопреки ожиданиям медицины органический ущерб можно компенсировать таким же способом, как это происходит с любой сломанной вещью

Хабермас Ю. Будущее человеческой природы Таково в самом общем виде содержание позиции Хабермаса. С учетом принципа «непритязательности» она не может рассматриваться как «руководящая идея» для непосредственного юридического нормирования или политического действия. И это принципиально. В ответ на поставленный вопрос входит требование рассматривать его лишь как аргумент в публичной дискуссии, направленной на выработку общественно согласованной позиции через демократические механизмы формирования коллективной воли

Спасибо за внимание!