🗊Аналитическое чтение поэмы «Двенадцать»

Аналитическое чтение поэмы «Двенадцать»

«СЕГОДНЯ Я – ГЕНИЙ »

Блок и революция Январь 1918 года. «…Поэма написана в ту пору, когда проносящийся революционный циклон производит бурю во всех морях—природы, жизни и искусства» А.Блок статья «Интеллигенция и революция» «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию»… Поэма «Двенадцать», Статья«Интеллигенция и революция»: «Что же вы думали? Что революция – идиллия ?Что творчество ничего не разрушает га своем пути? …что так бескровно и безболезненно разрешится вековая распря между «черной» и «белой» костью…между интеллигенцией и народом?» Стихотворение «Скифы». Революция для Блока — сложнейшая переделка внутреннего мира человека. Образ ветра, стихии— это глубокое противоречие в человеческой душе, оно не может быть однозначно добром или злом.

1 глава Место – «божий свет». Гигантская сфера, как будто действие происходит на гигантской покатости земного шара, потому и трудно держаться на ногах. Время. «Черный вечер». Цвета – черный, белый, красный. Главный герой – ветер – стихия революции. Старый мир – «старушка-курица», «товарищ поп», «писатель-вития», «барыня в каракуле» «профсоюз» проституток – сметены веселым, злым ветром революции. Устоял буржуй. Глава заканчивается вопросом: «Что впереди?»

2 глава. Во второй главе появляются герои. Идут обыкновенные люди – парни с городских окраин. В них нет ничего героического. В зубах - цыгарка, примят картуз, На спину б надо бубновый туз! Все обыденно. И разговоры обыденные: — А Ванька с Катькой — в кабаке... Ванька просто не с ними, а потому — против них. Сначала отказ от запретов. Свобода, свобода, Эх, эх, без креста!

Заявлена цель их движения (тем, кто их ведет к новой жизни): «Неугомонный не дремлет враг». Заявлена цель их движения (тем, кто их ведет к новой жизни): «Неугомонный не дремлет враг». Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь… Эх, эх, без креста! Вот и сущность нового, революционного времени: без креста. Достоевский считал, что сущность социализма ни в коем случае не экономическое учение, а атеистическое: «Бога нет — и все дозволено».

3 глава Двенадцать строк – три четверостишия. Диапазон — От солдатской песни до молитвы. Частушка и марш. Цель огромна — «Мировой пожар в крови». Революция для Блока — сложнейшая переделка внутреннего мира человека. Это явно перекликается со словами Иисуса Христа: «Построить храм новой веры в душах ваших». Пожар именно в крови, а не на всей земле только. Новое кровообращение, новая природа человека. Но для этого надобно отрешиться от старого. И вдруг — «Господи, благослови!» Сейчас он и переступит, как все герои русской литературы, через главное: «Не убий!»

4и5 главы Четвертая и пятая главы посвящены героине поэмы – Катьке. Ради таких, как она, по утверждению большевиков, делалась революция. Но что изменилось в ее жизни? Да только клиенты: «С юнкерьем гулять ходила, с солдатьем теперь пошла».

6 глава Кульминация поэмы. Бессмысленность убийства: месть Ваньке не осуществлена: «Утек, подлец!» Зато безжизненное тело Катьки — «наглядный» упрек: А Катька где?— Мертва, мертва! Простреленная голова! Что, Катька, рада — Ни гу-гу... Лежи ты, падаль, на снегу! Повторы слов и фраз, как упреки совести, которую, заглушив, не обмануть. А через Катьку просто перешагивают, устремляясь вперед на встречу с таинственным и неугомонным врагом: Революцьонный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Но перед нами не враг, она случайная жертва, предусмотренная теорией уличных жертв. Через нее перешагнули и забыли. Блок почувствовал, что в революции есть и разрушительная стихия, «черная злоба».

7 глава. В шестой главе поэмы, после убийства Катьки, начинается перелом, переход от веселой удали к ощущению трагизма. Это сгущение красок и теней — от сомнений Блока в созидательных началах революции. Автор сочувствует Петьке потому, что в нем живы человеческие чувства и сознание преступления. «Лишь у бедного убийцы не видать совсем лица», — говорил Блок о Петьке, которому от любви и боли «не оправиться никак».

Слова Петрухи о Катьке — одни из самых проникновенных в блоковской любовной лирике вообще: Слова Петрухи о Катьке — одни из самых проникновенных в блоковской любовной лирике вообще: - Ох, товарищ, родные, Эту девку я любил... Ночки черные, хмельные С этой девкой проводил... - Из-за удали бедовой В огневых ее очах, Из-за родники пунцовой Возле правого плеча, Загубил я, бестолковый, Загубил я сгоряча... ах!

Но товарищи Петрухи обрывают его исповедь: «Не такое нынче время». В этой главе убивается любовь к Катьке и тоска. Полное пренебрежение к личности.

8 глава. Но контроль нравственный красногвардейцами уже потерян: «Гуляет нынче голытьба!» Выжженное пространство. Отъединенность от всех. Богооставленность. И человеческая боль обращается в ожесточение: Уж я ножичком Полосну, полосну!..

9 глава Тишина опустошенного, разграбленного мира. В элегических строфах городского романса обнаруживается, что старый мир сломлен и обессилен: Стоит буржуй, как пес голодный, Стоит безмолвный, как вопрос. И старый мир, как пес безродный, Стоит за ним, поджавши хвост.

10 глава Нарастает ощущение слепоты красногвардейцев, их затерянности в обезлюдевшем мире бездорожья. Стихия природы уже не с ними, а против них. Это вызывает отчаянный вскрик Петьки – обращение за помощью к Богу: Ох, пурга какая, Спасе! Однако сотоварищи по убийству напоминают Петьке о бесполезности церкви для революции («От чего тебя упас / Золотой иконостас?», «Али руки не в крови / Из-за Катькиной любви?»). Оказывается, они шли на это убийство сознательно. Катька — средство. Теперь эти люди, повязанные кровью, — единомышленники.

11 глава Преступление и высокая нравственная цель, как и у Достоевского, у Блока оказываются «несовместными». И потому в 11-й главе красногвардейцы «идут без имени святого». Рефрен («Вперед, вперед, / Рабочий народ!») подчеркивает бесцельность движения: Ко всему готовы, Ничего не жаль... И движение становится тяжким, и знамя уже не воодушевляет, а препятствует: В очи бьется Красный флаг. Но Двенадцать все идут и идут: Их винтовочки стальные На незримого врага... В переулочки глухие, Где одна пылит пурга...

12 глава Встреча произошла. Это встреча с Христом. Эти двенадцать стреляют в него. Они от Христа отказались. Преступая через кровь, красногвардейцы идут дальше «без имени святого», хотя в незримом сопровождении Христа. А он «с кровавым флагом». Принял на себя всё — и всю будущую кровь. Страшное блоковское пророчество. Поэт предвидел все бесконечные жертвы. А Христос от России не отказывается.

Загадка последней строфы

Об отношении двенадцати и простонародного Исуса велись разнообразные споры. Благославляет ли Христос красногвардейцев и возглавляет ли движение своих апостолов? Убегает ли он, а они преследуют и стреляют в невидимый призрак? Несет ли он сам кровавый флаг или полотнище развевается само по себе?

"Мне тоже не нравится конец "Двенадцати". Я хотел бы, чтобы этот конец был иной. Когда я кончил, я сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее я видел Христа. И я тогда же записал у себя: "К сожалению, Христос"».

Поэту ясно только одно: прошлое (безродный пес старого мира), настоящее (двенадцать апостолов-разбойников), возможное будущее (невидимый призрак под красным флагом и в «белом венчике из роз») оказываются в одном символическом пространстве-времени, посреди вьюги, с памятью о невинной жертве. Поэту ясно только одно: прошлое (безродный пес старого мира), настоящее (двенадцать апостолов-разбойников), возможное будущее (невидимый призрак под красным флагом и в «белом венчике из роз») оказываются в одном символическом пространстве-времени, посреди вьюги, с памятью о невинной жертве.

Вот почему поэма заканчивается призраком, увиденным Блоком в революционную бурю, в метель. Блок не осуждает революцию и не оправдывает ее. Он занял самую трудную позицию — показал революцию во всей ее сложности.

Блок умер в Петрограде 7 августа 1921 года Рожденные в года глухие Пути не помнят своего. Мы – дети страшных лет России – Забыть не в силах ничего. Испепеляющие годы! Безумья ль в Вас, надежды ль весть? От дней войны, до дней свободы – Кровавый отсвет в лицах есть… И пусть над нашим смертным ложем Взовьется с криком воронье, - Те, кто достойней, Боже, Боже, Да узрят царствие Твое!

В презентации использовалась аудиозапись поэмы в исполнении Игоря Кваши. Поэма Александра Блока «Двенадцать» в книге И.С. Грачевой Уроки русской литературы, СПб, 1994.