🗊Лев Николаевич Толстой «Кавказский пленник». Быль

Лев Николаевич Толстой «Кавказский пленник». Быль

Кавказ. Рисунки М. Лермонтова , А.Куинджи

Кавказские горы. Ущелье. Фото

Толстой никогда ничего не “золотил”, даже истории для детей. И “звериный лик завоеванья” отражён в его творчестве сполна — и не только в «Кавказском пленнике». Лермонтов и Толстой были профессиональными военными, оба были противниками войн (и войны на Кавказе в том числе), оба, участвуя в военных действиях, пришли к думе о России и её предназначении в мире. «Бородино», как известно, в какой-то степени стало “зерном”... только ли «Войны и мира»?

Лучшей книгой для детского чтения Толстой считал, как известно, «Робинзона Крузо» Д.Дефо. Как ни странно, но отголоски этого произведения есть и в написанном Толстым для детей «Кавказском пленнике», рассказе, который развивает важный мотив творчества Толстого — мотив плена. Конечно, плен на необитаемом острове и плен среди врагов — вещи во многом разные, но и в том, и в другом произведении подчёркивается сила человеческого духа и идея братства разных народов. Изобретательность, мастеровитость тоже выдвигаются как положительные качества и в Робинзоне, и в Жилине.

В толстовском рассказе это, возможно, является элементом скрытой полемики с одноимёнными произведениями Пушкина и Лермонтова. “Пятница” Жилина (а это, конечно, Дина) вызывает сочувствие детей в первую очередь. Может быть, в её образе заключена и главная идея рассказа, хотя название относится вроде бы к герою -пленнику. Но заглавие, как подчёркивают исследователи, тоже полемично по отношению к романтическим произведениям и, стало быть, обусловлено ими. Немаловажно и то, что в арабском языке, известном Толстому, “Дина” значит “вера, религия”. В толстовском рассказе это, возможно, является элементом скрытой полемики с одноимёнными произведениями Пушкина и Лермонтова. “Пятница” Жилина (а это, конечно, Дина) вызывает сочувствие детей в первую очередь. Может быть, в её образе заключена и главная идея рассказа, хотя название относится вроде бы к герою -пленнику. Но заглавие, как подчёркивают исследователи, тоже полемично по отношению к романтическим произведениям и, стало быть, обусловлено ими. Немаловажно и то, что в арабском языке, известном Толстому, “Дина” значит “вера, религия”.

Итак, рассказ о вере. Во что? Жилин верит в удачу и в свои силы, Костылин — в выкуп. А Дина? Дина верит в доброту, вообще в человеческое сердце. Ведь не могла она не сознавать, что, помогая пленнику, может навлечь гнев отца.

Литературные источники рассказа принято усматривать не только в романтических поэмах, но и в повести (тоже романтической), подписанной инициалами Н.М. и называющейся так же, как и рассказ Толстого, то есть «Кавказский пленник (быль)». Повесть была опубликована в «Библиотеке для чтения» в 1838 году, и биограф Толстого Н.Н. Гусев сообщает, что Толстой мог читать её ещё в детстве. Особенно интересна следующая подробность повести: русским пленникам помогает ребёнок, но не девочка, а мальчик, русский, попавший ранее в плен к горцам и понимающий их язык. Литературные источники рассказа принято усматривать не только в романтических поэмах, но и в повести (тоже романтической), подписанной инициалами Н.М. и называющейся так же, как и рассказ Толстого, то есть «Кавказский пленник (быль)». Повесть была опубликована в «Библиотеке для чтения» в 1838 году, и биограф Толстого Н.Н. Гусев сообщает, что Толстой мог читать её ещё в детстве. Особенно интересна следующая подробность повести: русским пленникам помогает ребёнок, но не девочка, а мальчик, русский, попавший ранее в плен к горцам и понимающий их язык. Другим источником толстовского рассказа были воспоминания полковника Ф.Ф. Торнау, описавшего своё пребывание в плену у горцев. Воспоминания были напечатаны в «Русском вестнике» в 1864 году.

В то же время Б.М. Эйхенбаум недаром назвал рассказ Толстого “миниатюрной «Одиссеей»”, ведь в рассказе ощущается почти гомеровская “первобытность”, “натуральность”; и добавим: мотив плена в мировой литературе действительно восходит к гомеровскому эпосу (Одиссей у Цирцеи, Калипсо, Полифема и пр.). Замечательный анализ толстовского рассказа на фоне античной традиции, а также на фоне русского романтизма дает М.С. Альтман (Альтман М.С. Читая Толстого. Тула, 1966), отметивший в «Кавказском пленнике» мифологический мотив — “дочь врага любит пленника и спасает его” (ср. Тесей и Ариадна). Однако этот мотив получил у Толстого новаторскую, вполне толстовскую интерпретацию, а именно: противопоставление чистоты нравственного чувства ребёнка искажённому сознанию воюющих между собой взрослых. Достаточно вспомнить образы детей в творчестве Толстого, чтобы убедиться, что именно это противопоставление является здесь главным сопутствующим мотивом (особенно показательны рассказы «Девчонки умнее стариков», «Сила детства», написанные уже после создания «Азбуки»).

Во Мотив плена получил широкое распространение в творчестве Толстого (в «Войне и мире» через плен проходят оба главных героя и Платон Каратаев, в дальнейшем Толстым разрабатывается мотив заточения — в рассказе Каратаева, вошедшем в «Книги для чтения», в «Божеском и человеческом», в «Воскресении», в «Хаджи-Мурате», «За что?» и так далее). многих случаях эти мотивы связаны с идеей “просветления” и победой ненасилия над насилием. В наше время террористов и заложников эти идеи Толстого, пожалуй, единственное, что может быть противопоставлено волне насилия. Во Мотив плена получил широкое распространение в творчестве Толстого (в «Войне и мире» через плен проходят оба главных героя и Платон Каратаев, в дальнейшем Толстым разрабатывается мотив заточения — в рассказе Каратаева, вошедшем в «Книги для чтения», в «Божеском и человеческом», в «Воскресении», в «Хаджи-Мурате», «За что?» и так далее). многих случаях эти мотивы связаны с идеей “просветления” и победой ненасилия над насилием. В наше время террористов и заложников эти идеи Толстого, пожалуй, единственное, что может быть противопоставлено волне насилия. Заметим, что языческое разрешение конфликта сводится к сопротивлению и хитрости (побег Одиссея из пещеры Полифема) или вмешательству богов (Одиссей в плену у Калипсо и Цирцеи). В «Кавказском пленнике» Толстой указал нам достойное двух мировых религий разрешение мусульманско-христианской коллизии — проявление людьми милосердия, любви и стремления к единению. А эта истина, как и всегда, глаголет устами младенца, то есть девочки по имени Дина (Вера).

Рассказ Л.Н.Толстого «Кавказский пленник». Иллюстрация Р.Писарева

И.Е.Репин. Л.Толстой

И.Е.Репин Л.Толстой на пашне

Понятия «Защитник», «Честь» в русском языке Щит – общеславянское слово, имеющее соответствие в некоторых других языках, букв. то, что защищает, загораживает, «заслон» (Этимологический словарь) Защитник – тот, кто защищает, охраняет, оберегает…(Словарь русского языка Ожегова)

Честь – внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть…(Толковый словарь. В.И.Даля) Честь – внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть…(Толковый словарь. В.И.Даля) Чести к коже не пришьешь…(коли нет). Не на кафтане честь, а под кафтаном… Честь тверда, в слове стойка… Была и честь, да не умел ее снесть… Чести дворянин не покинет, хоть головушка погинет… Кто жизнь полюбил, тот страх загубил; Кто храбр – тот жив, кто смел – тот цел. Вставьте пропущенные слова: Береги одежду снову, а честь ……… Сам погибай, а………………………….

Из письма Льва Николаевича Александре Толстой: «Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать, и опять начинать и опять бросать, и вечно бороться и метаться. А спокойствие — душевная подлость…»

Реальная история из жизни Л.Н.Толстого (Из воспоминаний дочери писателя). Реальная история из жизни Л.Н.Толстого (Из воспоминаний дочери писателя). « Мирный чеченец Содо, с которым Лев Николаевич был дружен, купил молодую лошадь и пригласил друга проехаться с ним из крепости, где был расположен тогда отряд русского войска. С ними поехали верхом еще два офицера артиллерии. Несмотря на запрещение начальством таких поездок ввиду их опасности, они ничем не вооружились, кроме шашек. Испытав свою лошадь, Содо предоставил ее другу, а сам пересел на его иноходца, который, как известно, скакать не умеет. Они были уже верстах в пяти от крепости. Неожиданно перед ними показалась группа чеченцев человек в двадцать. Чеченцы начали вынимать ружья из чехлов и разделились на две партии. Одна партия преследовала двух офицеров, поскакавших обратно в крепость, и настигла их. Один из них был изрублен, а другой попался в плен. Содо, а за ним и Лев Николаевич пустились по другому направлению, к казачьему пикету, расположенному в одной версте. Гнавшиеся чеченцы уже приближались к ним.

Им предстояла перспектива лишиться жизни или очутиться в плену и, следовательно, сидеть в яме… Лев Николаевич, имея возможность ускакать на резвой лошади своего друга, не покинул его. Содо, подобно всем горцам, никогда не расставался с ружьем, но, как на беду, оно не было заряжено. Тем не менее, он нацелил им на преследователей и, угрожая, покрикивал на них. Судя по действиям преследовавших, они намеревались взять в плен обоих, особенно Содо, для того, чтобы отомстить, а потому не стреляли. Обстоятельство это спасло Толстого и его друга. Они успели приблизиться к пикету, где зоркий часовой издали заметил погоню… Выехавшие навстречу казаки принудили чеченцев прекратить преследование».

Вопросы к уроку Вопросы к уроку 1. Почему Жилин не ждал присылки денег для выкупа? 2. Как помогло Жилину то, что он “на всякое рукоделье мастер был”? 3. Почему Жилин сделал куклу для Дины? 4. Как менялось отношение Абдул-Мурата к Жилину? 5. Зачем рассказывается история “старика в чалме”? 6. Все ли поступки Жилина вызывают у вас сочувствие?

7. Кто, на ваш взгляд, прав: мать, просившая Жилина не служить на Кавказе и вернуться домой, или сын, так и не собравшийся больше уехать с Кавказа? 7. Кто, на ваш взгляд, прав: мать, просившая Жилина не служить на Кавказе и вернуться домой, или сын, так и не собравшийся больше уехать с Кавказа? 8. Почему плакaлa Дина, расставаясь с Жилиным? 9. Почему старуха разбила куклу и “забранилась” на Дину? 10. Как относился к Жилину маленький брат Дины? 11. Почему они относились к пленнику по-разному? 12. От каких слов образованы фамилии “Жилин” и “Костылин”? Что они означают?

Фрагменты текста рассказа Служил на Кавказе офицером один барин. Звали его Жилин. ----------------------------------- Выехал Жилин вперед, остановился и ждет, пока подойдет обоз. Слышит, сзади на рожке заиграли,— опять стоять. Жилин и подумал: «А не уехать ли одному, без солдат? Лошадь подо мной добрая, если и нападусь на татар — ускачу. Или не ездить?..» Остановился, раздумывает. И подъезжает к нему на лошади другой офицер, Костылин, с ружьем, и говорит: — Поедем, Жилин, одни. Мочи нет, есть хочется, да и жара. На мне рубаху хоть выжми. — А Костылин — мужчина грузный, толстый, весь красный, а пот с него так и льет. Подумал Жилин и говорит: — А ружье заряжено? — Заряжено.. — Ну, так поедем. Только уговор — не разъезжаться.

Припустил Жилин под кручь во все лошадиные ноги, кричит Костылину: Припустил Жилин под кручь во все лошадиные ноги, кричит Костылину: — Вынимай ружье! — а сам думает на лошадь свою: «Матушка, вынеси, не зацепись ногой, спотыкнешься — пропал. Доберусь до ружья, я им не дамся». А Костылин, заместо того чтобы подождать, только увидал татар — закатился что есть духу к крепости. Плетью ожаривает лошадь то с того бока, то с другого. Только в пыли видно, как лошадь хвостом вертит. Жилин видит — дело плохо. Ружье уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад к солдатам — думал уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро. Под ним лошадь добрая, а под теми еще добрее, да и наперерез скачут.

Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь, не удержит, прямо на них летит. Видит — близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружье наготове. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь, не удержит, прямо на них летит. Видит — близится к нему с красной бородой татарин на сером коне. Визжит, зубы оскалил, ружье наготове. «Ну,— думает Жилин,— знаю вас, чертей, если живого возьмут, посадят в яму, будут плетью пороть. Не дамся же живой». А Жилин хоть невелик ростом, а удал был. Выхватил шашку, пустил лошадь прямо на красного татарина, думает: «Либо лошадью сомну, либо срублю шашкой». …не доскакал Жилин, выстрелили по нем сзади из ружей и попали в лошадь. Ударилась лошадь оземь со всего маху,— навалилась Жилину на ногу.

….говорит Жилину,— ты все серчаешь, а товарищ твой смирный; он написал письмо домой, пять тысяч монет пришлют. Вот его и кормить будут хорошо и обижать не будут. ….говорит Жилину,— ты все серчаешь, а товарищ твой смирный; он написал письмо домой, пять тысяч монет пришлют. Вот его и кормить будут хорошо и обижать не будут. Костылин еще раз писал домой, все ждал присылки денег и скучал. По целым дням сидит в сарае и считает дни, когда письмо придет, или спит. А Жилин знал, что его письмо не дойдет, а другого не писал. «Где,— думает,— матери столько денег взять, за меня заплатить. И то она тем больше жила, что я посылал ей. Если ей пятьсот рублей собрать, надо разориться вконец. Бог даст — и сам выберусь».

А сам все высматривает, выпытывает, как ему бежать. Ходит по аулу, насвистывает; а то сидит, что-нибудь рукодельничает, или из глины кукол лепит, или плетет плетенки из прутьев. А Жилин на всякое рукоделье мастер был. А сам все высматривает, выпытывает, как ему бежать. Ходит по аулу, насвистывает; а то сидит, что-нибудь рукодельничает, или из глины кукол лепит, или плетет плетенки из прутьев. А Жилин на всякое рукоделье мастер был. Принесли ему девчонки лоскутков,— одел он кукол: одна — мужик, другая — баба; утвердил их, поставил колесо на ручей. Колесо вертится, а куколки прыгают. Собралась вся деревня: мальчишки, девчонки, бабы; и татары пришли, языком щелкают: — Ай, урус! ай, Иван! прошла про Жилина слава, что он мастер. Стали к нему из дальних деревень приезжать: кто замок на ружье или пистолет починить принесет, кто часы. Привез ему хозяин снасть; и щипчики, и буравчики, и подпилочек.

Прожил так Жилин месяц. Днем ходит по аулу или рукодельничает, а как ночь придет, затихнет в ауле, так он у себя в сарае копает. Трудно было копать от камней, да он подпилком камни тер, и прокопал он под стеной дыру, что впору пролезть. «Только бы,— думает,— мне место хорошенько узнать, в какую сторону идти. Да не сказывают никто татары». Прожил так Жилин месяц. Днем ходит по аулу или рукодельничает, а как ночь придет, затихнет в ауле, так он у себя в сарае копает. Трудно было копать от камней, да он подпилком камни тер, и прокопал он под стеной дыру, что впору пролезть. «Только бы,— думает,— мне место хорошенько узнать, в какую сторону идти. Да не сказывают никто татары». Вот он выбрал время, как хозяин уехал; пошел после обеда за аул на гору,— хотел оттуда место посмотреть. А когда хозяин уезжал, он приказал малому за Жилиным ходить, с глаз его не спускать. Бежит малый за Жилиным, кричит: — Не ходи! Отец не велел. Сейчас народ позову! Стал его Жилин уговаривать. — Я,— говорит,— далеко не уйду,— только на ту гору поднимусь: мне траву нужно найти — ваш народ лечить. Пойдем со мной; я с колодкой не убегу. А тебе завтра лук сделаю и стрелы.

Уговорил малого, пошли. Смотреть на гору — не далеко, а с колодкой трудно; шел, шел, насилу взобрался. Сел Жилин, стал место разглядывать. На полдни, за горой, лощина, табун ходит, и аул другой в низочке виден. От аула другая гора — еще круче, а за той горой еще гора. Промеж гор лес синеется, а там еще горы всё выше и выше поднимаются. А выше всех — белые, как сахар, горы стоят под снегом. И одна снеговая гора выше других шапкой стоит. На восход и на закат — всё такие же горы; кое-где аулы дымятся в ущельях. «Ну,— думает,— это все ихняя сторона».

Стал смотреть в русскую сторону: под ногами речка, аул свой, садики кругом. На речке, как куклы маленькие, видно,— бабы сидят, полоскают. За аулом, пониже, гора, и через нее еще две горы, по ним лес; а промеж двух гор синеется ровное место, а на ровном месте, далеко-далеко, точно дым стелется. Стал Жилин вспоминать, когда он в крепости дома жил, где солнце всходило и где заходило. Видит: так точно, в этой долине должна быть наша крепость. Туда, промеж этих двух гор, и бежать надо. Стал смотреть в русскую сторону: под ногами речка, аул свой, садики кругом. На речке, как куклы маленькие, видно,— бабы сидят, полоскают. За аулом, пониже, гора, и через нее еще две горы, по ним лес; а промеж двух гор синеется ровное место, а на ровном месте, далеко-далеко, точно дым стелется. Стал Жилин вспоминать, когда он в крепости дома жил, где солнце всходило и где заходило. Видит: так точно, в этой долине должна быть наша крепость. Туда, промеж этих двух гор, и бежать надо.

Ну,— думает Жилин,— нынче бежать надо», и говорит Костылину. Ну,— думает Жилин,— нынче бежать надо», и говорит Костылину. А Костылин заробел. — Да как же бежать? Мы и дороги не знаем. — Я знаю дорогу. — Да и не дойдем в ночь. — А не дойдем — в лесу переночуем. Я вот лепешек набрал. Что ж ты будешь сидеть? Хорошо, пришлют денег, а то ведь и не соберут. А татары теперь злые — за то, что ихнего русские убили. Поговаривают — нас убить хотят. Подумал, подумал Костылин. — Ну, пойдем.

Полез Жилин в дыру, раскопал пошире, чтоб и Костылину пролезть, и сидят они — ждут, чтобы затихло в ауле. Полез Жилин в дыру, раскопал пошире, чтоб и Костылину пролезть, и сидят они — ждут, чтобы затихло в ауле. Только затих народ в ауле, Жилин полез под стену, выбрался. Шепчет Костылину: «Полезай». Полез и Костылин, да зацепил камень ногой, загремел. А у хозяина сторожка была — пестрая собака, и злая-презлая; звали ее Уляшин. Жилин уже наперед прикормил ее. Услыхал Уляшин,— забрехал и кинулся, а за ним другие собаки. Жилин чуть свистнул, кинул лепешки кусок, Уляшин узнал, замахал хвостом и перестал брехать. Жилин по звездам примечает, в какую сторону идти. В тумане свежо, идти легко, только сапоги неловки — стоптались. Жилин снял свои, бросил, пошел босиком. Попрыгивает с камушка на камушек да на звезды поглядывает.

Стал Костылин отставать. — Тише,— говорит,— иди: сапоги проклятые, все ноги стерли. — Да ты сними, легче будет. Пошел Костылин босиком — еще того хуже: изрезал все ноги по камням и все отстает. Жилин ему говорит: — Ноги обдерешь — заживут, а догонят — убьют — хуже. Костылин ничего не говорит, идет, покряхтывает. Шли они низом долго. Слышат — вправо собаки забрехали. Жилин остановился, осмотрелся, полез на гору, руками ощупал. — Эх,— говорит,— ошиблись мы,— вправо забрали. Тут аул чужой, я его с горы видел; назад надо, да влево в гору. Тут лес должен быть.

Жилин по звездам примечает, в какую сторону идти. В тумане свежо, идти легко, только сапоги неловки — стоптались. Жилин снял свои, бросил, пошел босиком. Попрыгивает с камушка на камушек да на звезды поглядывает. Стал Костылин отставать. — Подожди хоть немножко, дай вздохнуть,— у меня ноги в крови все. — Э, брат, заживут; ты легче прыгай. Вот как! И побежал Жилин назад, влево, в гору, в лес. Костылин все отстает и охает. Жилин шикнет-шикнет на него, а сам все идет. Проехал татарин. Жилин вернулся к Костылину. — Ну, пронес бог,— вставай, пойдем. Стал Костылин вставать и упал. — Не могу,— ей-богу, не могу; сил моих нет. Мужчина грузный, пухлый, запотел; да как обхватило его в лесу туманом холодным, да ноги ободраны,— он и рассолодел. Стал его Жилин силой поднимать. Как закричит Костылин: — Ой, больно! Жилин так и обмер.

— Что кричишь? Ведь татарин близко — услышит.— А сам думает: «Он и вправду расслаб; что мне с ним делать? — Что кричишь? Ведь татарин близко — услышит.— А сам думает: «Он и вправду расслаб; что мне с ним делать? Бросить товарища не годится». — Ну,— говорит,— вставай, садись на закорки, снесу, коли уж идти не можешь. Подсадил на себя Костылина, подхватил руками под ляжки, вышел на дорогу, поволок. — Только,— говорит,— не дави ты меня руками за глотку, ради Христа. За плечи держись. Тяжело Жилину,— ноги тоже в крови и уморился. Нагнется, подправит, подкинет, чтоб повыше сидел на нем Костылин, тащит его по дороге. Видно, услыхал татарин, как Костылин закричал. Слышит Жилин, едет кто-то сзади, кличет по-своему. Бросился Жилин в кусты. Татарин выхватил ружье, выпалил,— не попал, завизжал по-своему и поскакал прочь по дороге. — Ну,— говорит Жилин,— пропали, брат! Он, собака, сейчас соберет татар за нами в погоню. Коли не уйдем версты три,— пропали. — А сам думает на Костылина: «И черт меня дернул колоду эту с собой брать. Один я бы давно ушел».

…Костылин совсем разболелся, распух, и ломота во всем теле стала; и все стонет или спит. И Жилин приуныл, видит — дело плохо. И не знает, как выбраться. …Костылин совсем разболелся, распух, и ломота во всем теле стала; и все стонет или спит. И Жилин приуныл, видит — дело плохо. И не знает, как выбраться. Начал он было подкапываться, да землю некуда кидать; увидал хозяин, пригрозил убить. Жилин и говорит: — Ну, Костылин, пойдем, попытаемся последний раз; я тебя подсажу. Костылин и слушать не хочет. — Нет,— говорит,— уж мне, видно, отсюда не выйти, Куда я пойду, когда и поворотиться нет сил? — Ну, так прощай,— не поминай лихом. — Поцеловался с Костылиным.

…Идет Жилин, все тени держится. Он спешит, а месяц еще скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор,— бело, светло совсем, как днем. На деревах все листочки видны. Тихо, светло по горам, как вымерло все. Только слышно — внизу речка журчит. …Идет Жилин, все тени держится. Он спешит, а месяц еще скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор,— бело, светло совсем, как днем. На деревах все листочки видны. Тихо, светло по горам, как вымерло все. Только слышно — внизу речка журчит. Дошел до лесу — никто не попался. Выбрал Жилин местечко в лесу потемнее, сел отдыхать. Отдохнул, лепешку съел. Нашел камень, принялся опять колодку сбивать. Все руки избил, а не сбил. Поднялся, пошел по дороге. Прошел с версту, выбился из сил,— ноги ломит. Ступит шагов десять и остановится. «Нечего делать,— думает,— буду тащиться, пока сила есть. А если сесть, так и не встану. До крепости мне не дойти, а как рассветет,— лягу в лесу, переднюю, а ночью опять пойду».

Казакам далеко, а татарам близко. Да уж и Жилин собрался с последней силой, подхватил рукой колодку, бежит к казакам, а сам себя не помнит, крестится и кричит: Казакам далеко, а татарам близко. Да уж и Жилин собрался с последней силой, подхватил рукой колодку, бежит к казакам, а сам себя не помнит, крестится и кричит: — Братцы! братцы! братцы! Казаков человек пятнадцать было. Испугались татары,— не доезжаючи, стали останавливаться. И подбежал Жилин к казакам. Окружили его казаки, спрашивают: «кто он, что за человек, откуда?» А Жилин сам себя не помнит, плачет и приговаривает: — Братцы! Братцы! Выбежали солдаты, обступили Жилина; кто ему хлеба, кто каши, кто водки, кто шинелью прикрывает, кто колодку разбивает. …И остался служить на Кавказе. А Костылина только еще через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли

Офицерская честь – это совесть и Бог, Офицерская честь – это совесть и Бог, Марш атаки под шквальным обстрелом, Боль разлуки и мудрость житейских дорог, Гимн отважным, достойным и смелым. Офицерская честь никогда не предаст, Не уронит Гвардейского стяга, Ветеранам седым благодарность воздаст Не изменит Священной Присяге… Офицерская честь – не интрига, не месть, Не скандал, не дуэль, не коварство, Просто, если жива офицерская честь,– Значит, есть постамент государства! Вл.Слепак

Лариса Рындова «Офицерская честь» Офицерская честь Не зависит от звезд на погонах. Офицерская честь – Верность долгу. Не слабых удел. И не носят ее Набекрень на беретах зеленых. Если честь запятнал – Значит честь для тебя – беспредел. Офицерская честь Не зависит от звезд на погонах. Офицерская честь – это Подвиг солдата в бою. Это небо в глазах Голубых , как стекло, отрешенных… Это боль, о которой Никогда я, друзья, не спою