🗊Презентация Русская литература начала XXI века. Юрий Франк, пейзажная лирика

Русская литература начала XXI века Юрий Франк – пейзажная лирика

Болезнь роста Земля в лихорадке... Апрельской порою днём в жар бросит резко, морозит ночами. Диагноз — весна, и листок не закроет больничный никто, никакими врачами не будут рецепты даны на лекарства. Болезнь роста кончится зрелостью лета. А осенью будут апреля мытарства казаться деньками счастливого бреда.

Осень Желтеет трава и краснеет листва, печаль в ярких вспышках пейзажа. Вокруг разгорается пламя костра средь дымки тумана, а сажа из грязи дорог на моих сапогах. И зеркало моря сереет Под пепельным взглядом небес... На глазах у нас только осень умеет поджечь этот мир... Ну, а искры летят из углей осенних закатов — в сердца, что теплее, нежнее горят любовью в сезон листопадов.

Снотворная погода Снотворная погода. Как гири стали веки. В глазури гололёда асфальтовые реки. Рой белых мух-снежинок кружится в диком танце. За стёклами машины — деревья-оборванцы мелькают в небе хмуром. Ноябрьская пора, нет, не идёт, — прёт буром. И с самого утра асфальтовые реки в глазури гололёда. Как гири стали веки, — снотворная погода.

Последняя декада октября Деревья оголённые, — как нервы, прошили плоть бесцветную небес, и травы сединой покрылись первой... Шарм осени рассыпался, исчез. Плаксива, холодна теперь природа, старухой нервной смотрит, жизнь коря. Смурная и дождливая погода, последняя декада октября.

До весны не будить! Отдыхает земля, спит спокойно под слежавшимся пухом снегов. Сон, не смерть... О зима, мне так вольно, на просторах твоих я оков, как во сне, на душе и не чую. Воздух чистый, морозный бодрит. Хоть, признаться, тебя не люблю я, мне по нраву скупой колорит спящей мирно природы... Твой холод бросит в дрожь, нарумянит лицо. Пусть давно я уже и не молод, краснощеким стою молодцом пред тобой, о зима... Мне так вольно, не волнуется сердце в груди, не тоскливо ему и не больно. Сон, не смерть... До весны не будить!..

Золотая листва, золотая… Золотая листва, золотая, и видны сквозь неё небеса. — То осенняя старость святая прикоснулась к деревьям, кустам. Старость та не мрачна, не глубока, не костлява ещё, а мудра, как душа, погулявшая много и уставшая чуть... Мне пора эта по сердцу больше, чем лето. Грусть и память — приволье души. На вопросы найдутся ответы, и задачи возможно решить, призадумавшись... Через синь неба в никуда устремив слабый взор, я как вкопанный встану нелепо, и прервётся пустой разговор.

В цвет разлуки оделась листва… В цвет разлуки оделась листва... Хоть конец — лишь преддверье начала, слёз и грусти полна голова, и ворона уже прокричала, предрекая печальные дни расставания с красками жизни. Поскорее меня обними, вот-вот дождик, я чувствую, брызнет мне на щёки... Смириться нельзя, но приходится, как же иначе. Все мы дети природы, скользя по холсту её красками, плачем и смеёмся, смешаясь смешно с чьей-то капелькой жизни, а рамой служит время... Такое кино, эпизод комедийный за драмой вечно следует, видишь, смеюсь... — Так весна будет вновь за зимою. В новой жизни тебя я дождусь, и обнимемся жарко с тобою...

Уморилось море… Уморилось море, вволю штормом выход дав страстям. И, увлёкшись новой ролью, в штиль ласкается к снастям, что лежат на берегу, — не достать волною. Помирить я их могу, подтолкну ногою разобиженную сеть с ячеёй запутанной. — Ей приходится терпеть выходки беспутные. Ведь не могут жить без моря снасти, что скрывать. — Хоть хлебнули много горя, но простят опять.

Ссылки в интернете Авторская мелодекламация: https://www.chitalnya.ru/work/2067380/ Сайт книг автора: https://ridero.ru/books/zamknutyi_krug/