Описание слайда:
Христос на кресте, а внизу бесконечное количество людей, отчасти даже не выписанных. Огромное количество голов-шариков, такая человеческая икра. Вот Акакий Акакиевич и есть человеческая икра, основа будущей жизни. На наших глазах Гоголь из икринки выращивает человека. Для Башмачкина новая шинель стала Верой. Он был доволен своим ветхим капотом. Ну да, протерся, прохудился, но ведь можно и залатать. То есть он хотел сохранить себя в старой вере. Но у него был Учитель, портной Петрович. И Петрович был тверд: не латать надо старое, а созидать новое. И он вынудил Акакия Акакиевича пересмотреть свои убеждения. А на это способен лишь отважный. Он шел на неимоверные лишения, чтобы построить Нечто Новое. Башмачкин не просто надевает шинель, он входит в нее, как в Храм. И становится другим человеком. Он по-другому ходит по улице, идет в гости… Но его убили. Убили люди, рядом с ним живущие. Не только Значительное лицо, но и сослуживцы, насмехающиеся над его любовью к красоте букв. А он им твердил: “Я брат твой!”. Как в Библии: “Возлюби ближнего своего, как самого себя!”, “Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними!”.
Христос на кресте, а внизу бесконечное количество людей, отчасти даже не выписанных. Огромное количество голов-шариков, такая человеческая икра. Вот Акакий Акакиевич и есть человеческая икра, основа будущей жизни. На наших глазах Гоголь из икринки выращивает человека. Для Башмачкина новая шинель стала Верой. Он был доволен своим ветхим капотом. Ну да, протерся, прохудился, но ведь можно и залатать. То есть он хотел сохранить себя в старой вере. Но у него был Учитель, портной Петрович. И Петрович был тверд: не латать надо старое, а созидать новое. И он вынудил Акакия Акакиевича пересмотреть свои убеждения. А на это способен лишь отважный. Он шел на неимоверные лишения, чтобы построить Нечто Новое. Башмачкин не просто надевает шинель, он входит в нее, как в Храм. И становится другим человеком. Он по-другому ходит по улице, идет в гости… Но его убили. Убили люди, рядом с ним живущие. Не только Значительное лицо, но и сослуживцы, насмехающиеся над его любовью к красоте букв. А он им твердил: “Я брат твой!”. Как в Библии: “Возлюби ближнего своего, как самого себя!”, “Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними!”.