🗊Анализ рассказа А.П.Чехова «Ионыч»

Анализ рассказа А.П.Чехова «Ионыч»

Детство, юность и молодые годы Детство, юность и молодые годы 29 января 1860 года в небольшом домике на Полицейской улице (ныне — Чехова) в семье Павла Егоровича Чехова родился третий ребенок — Антон. Раннее детство Антона протекало в бесконечных церковных праздниках, именинах. В будние дни после школы братья сторожили лавку отца, а в 5 утра каждый день вставали петь в церковном хоре. Как говорил сам Чехов: «В детстве у меня не было детства». Сначала Чехов учился в греческой школе в Таганроге. Содержащий школу грек заставлял зазубривать уроки, бил учеников линейкой, ставил в угол на колени на крупную соль. В 8 лет, после двух лет учёбы, Чехов поступает в таганрогскую гимназию (ныне Гимназия № 2 им. А. П. Чехова). Мужская классическая гимназия была старейшим учебным заведением на юге России (основана в 1806 г.) и давала солидное по тем временам образование и воспитание. Окончившие восемь классов гимназии молодые люди могли без экзаменов поступить в любой российский университет или поехать учиться за границу. Гимназия сформировала у Чехова отвращение к лицемерию и фальши. Здесь формировалось его видение мира, любовь к книгам, знаниям и театру. Здесь он получил свой первый литературный псевдоним «Чехонте», которым его наградил учитель Закона Божьего Фёдор Покровский. Здесь начинались его первые литературные и сценические опыты.

В 1880 году, будучи студентом первого курса, Чехов поместил в журнале «Стрекоза» рассказ «Письмо к учёному соседу» и юмореску «Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.». Это был его дебют в печати. В 1880 году, будучи студентом первого курса, Чехов поместил в журнале «Стрекоза» рассказ «Письмо к учёному соседу» и юмореску «Что чаще всего встречается в романах, повестях и т. п.». Это был его дебют в печати. В последующие годы Чехов писал рассказы, фельетоны, юморески — «мелочишки» под псевдонимами «Антоша Чехонте» и «Человек без селезёнки» или их вариантами, или совсем без подписи, в изданиях «малой прессы», преимущественно юмористических: московских журналах «Будильник», «Зритель» и др. и в петербургских юмористических еженедельниках «Осколки», «Стрекоза». Чехов сотрудничал с «Петербургской газетой» (с 1884 г., с перерывами), с суворинской газетой «Новое время» (1886—1893 гг.) и с «Русскими ведомостями» (1893—1899 гг.) В 1882 году Чехов подготовил первый сборник рассказов «Шалость», но он не вышел, возможно, из-за цензурных трудностей. В 1884 году вышел сборник его рассказов — «Сказки Мельпомены» (за подписью «А. Чехонте»). 1885—86 годы — период расцвета Чехова как «беллетриста-миниатюриста» — автора коротких, в основном юмористических рассказов. В то время, по его собственному признанию, он писал по рассказу в день. Современники считали, что он и останется в этом жанре; но весной 1886 года он получил письмо от известного русского литератора Дмитрия Григоровича, где тот критиковал Чехова за то, что он тратит свой талант на «мелочишки». «Голодайте лучше, как мы в своё время голодали, поберегите ваши впечатления для труда обдуманного (…) Один такой труд будет во сто раз выше оценен сотни прекрасных рассказов, разбросанных в разное время по газетам», — писал Григорович. Впоследствии к советам Григоровича присоединились Алексей Суворин, Виктор Билибин и Алексей Плещеев. Чехов прислушался к этим советам. С 1887 года он всё меньше сотрудничал с юмористическими журналами; было прервано сотрудничество с «Будильником». Его рассказы становились всё длиннее и серьёзнее. О важных изменениях, происходивших тогда с Чеховым, говорит ещё и появившееся желание путешествовать. В том же, 1887 году он отправился в путешествие на юг, в родные места; позже он ездил по «гоголевским местам», в Крым, на Кавказ. Поездка на юг оживила воспоминания Чехова о проведённой там молодости и дала ему материал для «Степи», первого его произведения в толстом журнале — «Северный вестник». Дебют в таком журнале привлёк большое внимание критики, гораздо большее, чем к какому-либо предыдущему произведению Чехова.

Осенью 1887 года в письмах Чехова появились упоминания о работе над романом «в 1500 строк». Она продолжалась до 1889 года, когда Чехов, тяготившийся над работой такого большого размера, наконец отказался от своего замысла. «Я рад,— писал он в январе Суворину,— что 2—3 года тому назад я не слушался Григоровича и не писал романа! Воображаю, сколько бы добра я напортил, если бы послушался (…) Кроме изобилия материала и таланта, нужно ещё кое-что не менее важное. Нужна возмужалость — это раз; во-вторых, необходимо чувство личной свободы, а это чувство стало разгораться во мне только недавно». Осенью 1887 года в письмах Чехова появились упоминания о работе над романом «в 1500 строк». Она продолжалась до 1889 года, когда Чехов, тяготившийся над работой такого большого размера, наконец отказался от своего замысла. «Я рад,— писал он в январе Суворину,— что 2—3 года тому назад я не слушался Григоровича и не писал романа! Воображаю, сколько бы добра я напортил, если бы послушался (…) Кроме изобилия материала и таланта, нужно ещё кое-что не менее важное. Нужна возмужалость — это раз; во-вторых, необходимо чувство личной свободы, а это чувство стало разгораться во мне только недавно». Очевидно, именно недостатком этих свойств был недоволен Чехов в конце 1880-х, что и побудило его путешествовать. Но он остался недоволен и после этих поездок; ему было нужно новое, большое путешествие. Вариантами его были кругосветное путешествие, поездка в Среднюю Азию, в Персию, на Сахалин. В конце концов он остановился на последнем варианте. Но несмотря на собственное недовольство Чехова собой, его слава росла. После выхода «Степи» и «Скучной истории» внимание критики и читателей было приковано к каждому его новому произведению. 7(19) октября 1888 года он получает половинную Пушкинскую премию Академии наук за вышедший в предыдущем, 1887 году, третий сборник — «В сумерках». В соответствующем постановлении академической комиссии было написано, что «рассказы г. Чехова, хотя и не вполне удовлетворяют требованиям высшей художественной критики, представляют однако же выдающееся явление в нашей современной беллетристической литературе». В конце 1880-х годов в манере Чехова появилась особенность, которую одни современники считали преимуществом, другие недостатком, — нарочитая бесстрастность описания, подчёркнутое отсутствие авторской оценки.

Своеобразие пьес Чехова замечалось его современниками при первых постановках. Сначала оно воспринималось как неумение Чехова справиться с задачей последовательного драматического движения. Рецензенты говорили об отсутствии «сценичности», о «растянутости», о «недостатке действия», о «беспорядочности диалога», о «разбросанности композиции» и слабости фабулы.  Театральная критика всё больше упрекала Чехова в том, что он вводит в свои пьесы излишние подробности быта и тем самым нарушает все законы сценического действия. Однако для самого Антона Павловича воспроизведение сферы быта было непременным условием — иначе для него терялся смысл всего замысла. Чехов говорил: Своеобразие пьес Чехова замечалось его современниками при первых постановках. Сначала оно воспринималось как неумение Чехова справиться с задачей последовательного драматического движения. Рецензенты говорили об отсутствии «сценичности», о «растянутости», о «недостатке действия», о «беспорядочности диалога», о «разбросанности композиции» и слабости фабулы.  Театральная критика всё больше упрекала Чехова в том, что он вводит в свои пьесы излишние подробности быта и тем самым нарушает все законы сценического действия. Однако для самого Антона Павловича воспроизведение сферы быта было непременным условием — иначе для него терялся смысл всего замысла. Чехов говорил: «Требуют, чтобы были герой, героиня сценически эффектны. Но ведь в жизни не каждую минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви. И не каждую минуту говорят умные вещи. Они больше едят, пьют, волочатся, говорят глупости. И вот надо, чтобы это было видно на сцене. Надо создать такую пьесу, где бы люди приходили, уходили, обедали, разговаривали о погоде, играли в винт, но не потому, что так нужно автору, а потому, что так происходит в действительной жизни. Пусть на сцене все будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни.» В драматургии Чехова, вопреки всем традициям, события отводятся на периферию как кратковременная частность, а обычное, ровное, ежедневно повторяющееся, для всех привычное составляет главный массив всего содержания пьесы. Практически все пьесы Чехова построены на подробном описании быта, посредством которого до читателей доносятся особенности чувств, настроений, характеров и взаимоотношений героев. Подбор бытовых линий осуществляется по принципу их значимости в общем эмоциональном содержании жизни. Нередко Чехов использует так называемые «случайные» реплики персонажей. При этом диалог непрерывно рвётся, ломается и путается в каких-то совсем посторонних и ненужных мелочах. Однако подобные диалоги и реплики в общем сценическом контексте у Чехова осуществляют своё назначение не прямым предметным смыслом своего содержания, а тем жизненным самочувствием, какое в них проявляется. К. С. Станиславский и Вл. И. Немирович-Данченко заметили наиболее существенный принцип в драматическом движении чеховских пьес, так называемое «подводное течение». Именно они впервые раскрыли за внешне бытовыми эпизодами и деталями присутствие непрерывного внутреннего интимно-лирического потока и приложили все усилия, чтобы донести новую интерпретацию чеховской драмы до зрителя. Благодаря Станиславскому и Немировичу-Данченко заражающая сила пьес Чехова стала очевидной.

Как и всякий писатель-юморист, Чехов пользовался десятками всевозможных псевдонимов. До сих пор они раскрыты далеко не полностью, поскольку и сам Чехов при подготовке собрания сочинений для А. Ф. Маркса не мог припомнить принадлежности всех своих ранних рассказов. Функция псевдонима юмориста состояла не столько в сокрытии подлинного авторства, сколько в забавлении читателя, желании его заинтриговать (отсюда вариативность, нарочитая запутанность — читатель должен был попытаться сам угадать авторство рассказа). Зачастую псевдоним — необходимый элемент композиции конкретного рассказа, часть литературного фарса и не может быть правильно раскрыт вне его контекста. В редких случаях подоплёка того или иного псевдонима Чехова могла быть известна лишь узкому кругу его знакомых и требовала дополнительной расшифровки. Ниже приводится список из 42 псевдонимов писателя, известных чеховедению к концу прошлого века: Как и всякий писатель-юморист, Чехов пользовался десятками всевозможных псевдонимов. До сих пор они раскрыты далеко не полностью, поскольку и сам Чехов при подготовке собрания сочинений для А. Ф. Маркса не мог припомнить принадлежности всех своих ранних рассказов. Функция псевдонима юмориста состояла не столько в сокрытии подлинного авторства, сколько в забавлении читателя, желании его заинтриговать (отсюда вариативность, нарочитая запутанность — читатель должен был попытаться сам угадать авторство рассказа). Зачастую псевдоним — необходимый элемент композиции конкретного рассказа, часть литературного фарса и не может быть правильно раскрыт вне его контекста. В редких случаях подоплёка того или иного псевдонима Чехова могла быть известна лишь узкому кругу его знакомых и требовала дополнительной расшифровки. Ниже приводится список из 42 псевдонимов писателя, известных чеховедению к концу прошлого века:

Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства. И указывали на семью Туркиных, как на самую образованную и талантливую. Глава семейства Туркин Иван Петрович был талантливым самодеятельным артистом, знал много анекдотов и шарад, любил шутить и встретить. Жена его Вера Иосифовна, носила пенсне и писала повести и романы. Их дочь, Екатерина Ивановна, играла на рояле.       Туркины принимали гостей радушно и показывали им свои таланты весело и с сердечной простотой. Доктору Старцеву, Дмитрию Ионычу, когда он был только назначен земским врачом и поселился в Дялиже, в девяти верстах, отсоветовали познакомиться с этим семейством.       Зимой они познакомились, а весной, будучи в городе, Старцев решил сходить к Туркиным в гости. Туркины приняли Старцева радушно. Дмитрия Ионыча познакомили с Екатериной Ивановной. Вечером хозяйка читала свой роман, Екатерина Ивановна играла на рояле, а Старцеву представлялось, что с высоты сыплются колени. После однообразной зимы в захолустье, Старцеву все здесь нравилось, казалось новым и занимательным.       После приятно проведенного вечера Старцев вернулся домой довольный и счастливый.       Старцев собирался к Туркиным, но в больнице было много дел, поэтому лишь через год он опять поехал в город, получив приглашение “в голубом конверте”.       Вера Иосифовна всегда страдала мигренью, но последнее время дочь (Котик) все время пугала мать, что поедет учиться в консерваторию, и эти приступы мигрени усилились. У Туркиных перебывали все городские врачи, дошла очередь до Старцева. Он приехал, несколько облегчил страдания матери и стал бывать у Туркиных очень часто. Теперь он ездил уже не из-за мигрени Веры Иосифовны.       Старцев назначил свидание Екатерине Ивановне в их саду. Старцев хочет объясниться с девушкой, но она, не слушая его, сунула ему записку с приглашением в одиннадцать часов вечера быть на кладбище.       Старцев понял, что Котик дурачилась, он вначале не хотел казаться смешным и не собирался никуда ехать, но в половине одиннадцатого собрался и поехал на кладбище. В это время у него уже была своя пара лошадей и кучер. Однако Котик так и не пришла. На другой день он поехал к Туркиным делать предложение, но не смог, т.к. Екатерину Игнатьевну причесывал парикмахер, она собиралась на танцевальный вечер. Сидя в гостиной, Старцев думал, что за дочерью Туркины “дадут немало”. Подвозя Котика в клуб, Старцев сказал ей, что был на кладбище и страдал, ожидая ее. “И страдайте, если не понимаете шуток”, —легкомысленно ответила девушка. В тот же вечер он сделал ей предложение. Она поблагодарила его за оказанную честь, но отказала, т.к. мечтала стать артисткой и не хотела жить в этом городе. Семейная жизнь связала бы ее навеки. Старцев был оскорблен отказом, он не ожидал этого, и жаль было своего чувства, своей любви. Дня три у него все валилось из рук, он не ел и не спал. Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни, то местные жители, как бы оправдываясь, говорили, что, напротив, в С. очень хорошо, что в С. есть библиотека, театр, клуб, бывают балы, что наконец, есть умные, интересные, приятные семьи, с которыми можно завести знакомства. И указывали на семью Туркиных, как на самую образованную и талантливую. Глава семейства Туркин Иван Петрович был талантливым самодеятельным артистом, знал много анекдотов и шарад, любил шутить и встретить. Жена его Вера Иосифовна, носила пенсне и писала повести и романы. Их дочь, Екатерина Ивановна, играла на рояле.       Туркины принимали гостей радушно и показывали им свои таланты весело и с сердечной простотой. Доктору Старцеву, Дмитрию Ионычу, когда он был только назначен земским врачом и поселился в Дялиже, в девяти верстах, отсоветовали познакомиться с этим семейством.       Зимой они познакомились, а весной, будучи в городе, Старцев решил сходить к Туркиным в гости. Туркины приняли Старцева радушно. Дмитрия Ионыча познакомили с Екатериной Ивановной. Вечером хозяйка читала свой роман, Екатерина Ивановна играла на рояле, а Старцеву представлялось, что с высоты сыплются колени. После однообразной зимы в захолустье, Старцеву все здесь нравилось, казалось новым и занимательным.       После приятно проведенного вечера Старцев вернулся домой довольный и счастливый.       Старцев собирался к Туркиным, но в больнице было много дел, поэтому лишь через год он опять поехал в город, получив приглашение “в голубом конверте”.       Вера Иосифовна всегда страдала мигренью, но последнее время дочь (Котик) все время пугала мать, что поедет учиться в консерваторию, и эти приступы мигрени усилились. У Туркиных перебывали все городские врачи, дошла очередь до Старцева. Он приехал, несколько облегчил страдания матери и стал бывать у Туркиных очень часто. Теперь он ездил уже не из-за мигрени Веры Иосифовны.       Старцев назначил свидание Екатерине Ивановне в их саду. Старцев хочет объясниться с девушкой, но она, не слушая его, сунула ему записку с приглашением в одиннадцать часов вечера быть на кладбище.       Старцев понял, что Котик дурачилась, он вначале не хотел казаться смешным и не собирался никуда ехать, но в половине одиннадцатого собрался и поехал на кладбище. В это время у него уже была своя пара лошадей и кучер. Однако Котик так и не пришла. На другой день он поехал к Туркиным делать предложение, но не смог, т.к. Екатерину Игнатьевну причесывал парикмахер, она собиралась на танцевальный вечер. Сидя в гостиной, Старцев думал, что за дочерью Туркины “дадут немало”. Подвозя Котика в клуб, Старцев сказал ей, что был на кладбище и страдал, ожидая ее. “И страдайте, если не понимаете шуток”, —легкомысленно ответила девушка. В тот же вечер он сделал ей предложение. Она поблагодарила его за оказанную честь, но отказала, т.к. мечтала стать артисткой и не хотела жить в этом городе. Семейная жизнь связала бы ее навеки. Старцев был оскорблен отказом, он не ожидал этого, и жаль было своего чувства, своей любви. Дня три у него все валилось из рук, он не ел и не спал.

Потом до него дошел слух, что Екатерина Ивановна уехала в Москву поступать в консерваторию. Потом до него дошел слух, что Екатерина Ивановна уехала в Москву поступать в консерваторию. Прошло четыре года. У Старцева была большая практика. Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, т.к. страдал отдышкой. Дмитрий Ионыч бывал во многих домах, но ни с кем не сходился близко. Обыватели раздражали его. На семейных праздниках он садился и ел молча, за это его прозвали “поляк надутый”, хотя он не был поляком. От театра и концертов он уклонялся, зато с удовольствием играл в вист и еще очень любил разбирать деньги, добытые за день частной практикой. Он аккуратно раскладывал ассигнации, а когда скапливалось несколько сотен, клал на текущий счет. За все время он был у Туркиных раза два, когда лечил Веру Иосифовну от мигрени. Котика, приезжающую на лето погостить к родителям он не видел. Но вот однажды в больницу принесли приглашение от Туркиных с припиской Екатерины Ивановны. Вечером Старцев поехал к ним. Старцев увидел Екатерину Ивановну. Она похудела, побледнела, стала красивее й стройнее, но это уже была Екатерина Ивановна, а не Котик. Во взгляде и манерах ее было что-то виноватое, точно в доме Туркиных она уже не чувствовала себя дома. И теперь она ему нравилась очень, но что-то уже недоставало, а что-то в ней было лишнее. Он вспомнил о своей любви, и ему стало неловко. Потом они пили чай, а Вера Иосифовна читала свой роман о том, чего никогда не бывает в жизни. Потом Екатерина Ивановна играла на рояле шумно и долго. “А хорошо, что я на ней не женился”, — подумал доктор Старцев. Теперь они поменялись ролями. Екатерина Ивановна интересовалась его жизнью, хотела говорить с доктором. На вопрос, как он живет, Старцев ответил: “Да никак. Старимся, полнеем, опускаемся... Жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей. Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего? ” Екатерина Ивановна признается, что она такая же плохая пианистка, как мать — писательница. Она говорит, что в Москве часто вспоминала Дмитрия Ионыча, он ей представлялся идеальным и возвышенным. Вернувшись в дом, Старцев опять подумал, как хорошо, что он не женился тогда.           Через несколько дней Старцев опять получил приглашение от Туркиных, но отказался, сославшись на занятость. Больше он никогда не бывал у них.       Прошло еще несколько лет. Доктор еще больше ожирел, дышит тяжело. Он ездит по городу, как языческий бог. У него много денег, жадность его одолела. Принимая больных, он часто раздражается. Он одинок. Живет скучно, ничто его не интересует. За все время, пока Старцев живет в Дялиже, любовь к Котику была его единственной радостью и, вероятно, последней. По вечерам он играет в карты в клубе, а потом ужинает в одиночестве.       Туркины стареют потихоньку, но не изменяют своих привычек.

Когда читаешь поздние рассказы А. П. Чехова, невольно обращаешь внимание на то, что они пронизаны какой-то грустью, в них живет мечта о недостижимой гармонии, резко контрастирующей с убогой и нескладной жизнью. Этот мотив с особой силой звучит в замечательном рассказе "Ионыч". Когда читаешь поздние рассказы А. П. Чехова, невольно обращаешь внимание на то, что они пронизаны какой-то грустью, в них живет мечта о недостижимой гармонии, резко контрастирующей с убогой и нескладной жизнью. Этот мотив с особой силой звучит в замечательном рассказе "Ионыч". Сюжет этого маленького шедевра представляет собой невеселую историю молодого земского врача, превратившегося в отвратительное злобное и корыстолюбивое существо. Как и почему происходит с героем такая метаморфоза? Писатель помогает найти ответ на этот вопрос, как бы расставляя вехи на жизненном пути Старцева: "прошло больше года", "прошло четыре года", "прошло еще несколько лет". Каждый отрезок времени воспринимается как своего рода рубеж, показывающий те изменения, которые происходят во внутреннем мире героя. Огромное значение в духовной деградации Дмитрия Старцева имеет среда, в которую попадает этот молодой врач. Начало чеховского рассказа вводит читателя в скучную и однообразную обстановку губернского города С., которую, правда, скрашивала его достопримечательность - семья Туркиных, которую все городские обыватели единодушно считали самой образованной и культурной. Действительно, каждый член этого семейства обладает каким-то талантом. Иван Петрович Туркин неутомимо развлекает гостей своими шутками и шарадами. Его жена Вера Иосифовна пишет романы, которые читает гостям, находя в них благодарных слушателей. Дочь Туркиных Катерина Ивановна, по мнению окружающих, является талантливой пианисткой, поэтому она твердо решает учиться в консерватории, чтобы добиться славы и известности. Перечень талантов этой даровитой семьи, безусловно, впечатляет, но вспомним, как описывает Чехов семью Туркиных, показывая ее в восприятии нового человека - Дмитрия Ионыча Старцева. Несколько настораживает фраза о том, что долгими упражнениями в остроумии Иван Петрович выработал свой необыкновенный язык. По-моему, остроумие - это врожденное качество человека - его нельзя выработать. Этот естественный вывод сразу же подтверждается типичными образчиками туркинского остроумия ("покорчило вас благодарю", "здравствуйте пожалуйста" и т. д.), которые к тому же повторяются и через год, и через несколько лет, как и фраза из шекспировского "Отелло", которую произносит сначала мальчик-слуга, а затем возмужавший дюжий молодец. Все убеждает нас в том, что Туркины, увы, бездарны. Об этом говорят и усыпляющий роман Веры Иосифовны, и игра Котика, которая ударяла по клавишам с такой силой, как будто хотела вогнать их вглубь рояля. Во всяком случае, именно такое впечатление произвела ее игра на доктора Старцева. Но он вместе со всеми восхищается талантом Котика, одобрительно отзывается о романе хозяйки дома, смеется шуткам Ивана Петровича. Внутреннее состояние "свежего" человека явно контрастирует с неестественной, позерской "интеллигентностью" этой самой культурной семьи. Если самые талантливые люди в городе так бездарны, то каковы же остальные!

Таким образом, изображая крупным планом семью Туркиных, автор тем самым характеризует невысокий образовательный и культурный уровень городской интеллигенции. Становится ясно, в какую среду попал молодой деятельный врач, который вначале выгодно отличается от городских обывателей своей честностью, трудолюбием, целеустремленностью, желанием заниматься полезным, благородным делом. Таким образом, изображая крупным планом семью Туркиных, автор тем самым характеризует невысокий образовательный и культурный уровень городской интеллигенции. Становится ясно, в какую среду попал молодой деятельный врач, который вначале выгодно отличается от городских обывателей своей честностью, трудолюбием, целеустремленностью, желанием заниматься полезным, благородным делом. Обыватели долгое время раздражали его своими разговорами, взглядами на жизнь и даже своим видом. Он довольно скоро пришел к выводу, что с подобными людьми можно только играть в карты, закусывать и говорить о самых обыденных житейских вещах, не касаясь сфер политики или науки. Наметившийся конфликт умного, образованного, трудолюбивого человека с убогой обывательской средой, однако, не находит дальнейшего развития в рассказе. Может быть, это происходит от того, что Старцев впервые в жизни пылко и страстно влюбляется в Катерину Ивановну Туркину. Это чувство отодвигает на задний план все остальные проблемы, заставляя молодого человека идеализировать эту миловидную неглупую девушку, выполнять все ее прихоти и капризы. Хотя здравый смысл и подсказывает Старцеву, что Котик не будет ему хорошей помощницей и подругой, именно ее хочет видеть герой своей женой. Он почти не сомневается в том, что его предложение будет принято, размышляя, как сложится его жизнь после женитьбы. И вот тут-то в его мечтах и раздумьях явственно проступают несколько настораживающие мысли о том, что приданого, должно быть, дадут немало, что придется переехать из Дялижа в город и заняться частной практикой. Значит, доктор Старцев, увлеченный работой в земской больнице, принимающий в ней больных по воскресеньям и праздникам, в случае женитьбы готов без всяких сомнений и сожалений расстаться с делом своей жизни. Этот опасный симптом говорит о том, что популярные идеи, под влиянием которых молодой интеллигент едет служить народу, так и не стали его убеждениями. Поэтому нельзя сказать, что Старцев изменил своим взглядам: их у него просто не было. Обращает внимание то, что герой очень легко идет на компромиссы, сделки с совестью. Он не способен испытать даже настоящее страдание. Ведь после отказа Котика Старцев переживал и мучился ровно три дня, а затем его жизнь вошла в прежнюю колею. Даже воспоминания о горячо любимой девушке ограничиваются ленивой фразой: "Сколько хлопот, однако".

Таким образом, Чехов уже здесь развенчивает своего героя, выявляя удивительное равнодушие и черствость его души, в котором намечается явная тенденция к полному омертвению. Поэтому, по-моему, нет ничего удивительного и неожиданного в последующем превращении героя. Простившись со своей единственной любовью и мечтой о благородном служении людям, Старцев сам сужает круг своих интересов. Подлинное удовольствие доставляют ему только игра в винт и подсчет дневного гонорара. Во время встречи с Котиком через четыре года под влиянием ее нежности, заботы, любви в душе Дмитрия Ионыча все-таки затеплился огонек, он ощутил потребность рассказать о себе. Искренняя горечь слышится в его словах, обращенных к Катерине Ивановне: "Как мы тут поживает? Да никак. Старимся, полнеем, опускаемся. День да ночь - сутки прочь, жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей... Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего?" Значит, Старцев прекрасно понимает, что опускается, деградирует, но у него нет ни желания, ни сил бороться с пошлой обывательской средой. Он пассивно подчиняется ей, и через несколько лет в финале рассказа мы уже видим пухлого, красного, страдающего одышкой человека, который бесцеремонно распахивая двери, осматривает дом, назначенный к продаже, хотя у него уже есть два дома в городе и имение в Дялиже. Он совершенно одинок, ничто его не интересует. Жизненный путь героя завершен. Его душа полностью омертвела, из нее выветрилось все, кроме прогрессирующего собственнического интереса. Таким образом, Чехов уже здесь развенчивает своего героя, выявляя удивительное равнодушие и черствость его души, в котором намечается явная тенденция к полному омертвению. Поэтому, по-моему, нет ничего удивительного и неожиданного в последующем превращении героя. Простившись со своей единственной любовью и мечтой о благородном служении людям, Старцев сам сужает круг своих интересов. Подлинное удовольствие доставляют ему только игра в винт и подсчет дневного гонорара. Во время встречи с Котиком через четыре года под влиянием ее нежности, заботы, любви в душе Дмитрия Ионыча все-таки затеплился огонек, он ощутил потребность рассказать о себе. Искренняя горечь слышится в его словах, обращенных к Катерине Ивановне: "Как мы тут поживает? Да никак. Старимся, полнеем, опускаемся. День да ночь - сутки прочь, жизнь проходит тускло, без впечатлений, без мыслей... Днем нажива, а вечером клуб, общество картежников, алкоголиков, хрипунов, которых я терпеть не могу. Что хорошего?" Значит, Старцев прекрасно понимает, что опускается, деградирует, но у него нет ни желания, ни сил бороться с пошлой обывательской средой. Он пассивно подчиняется ей, и через несколько лет в финале рассказа мы уже видим пухлого, красного, страдающего одышкой человека, который бесцеремонно распахивая двери, осматривает дом, назначенный к продаже, хотя у него уже есть два дома в городе и имение в Дялиже. Он совершенно одинок, ничто его не интересует. Жизненный путь героя завершен. Его душа полностью омертвела, из нее выветрилось все, кроме прогрессирующего собственнического интереса. Человек, вначале противопоставленный пошлой обывательской среде, становится ее страшным символом. Этой историей автор хотел сказать о многом: и об убогой, бездуховной атмосфере, которая убивает в молодых людях высокие благородные порывы, и о тех интеллигентах, которые лишены воли, настойчивости, целеустремленности, неспособны к борьбе и отстаиванию своих жизненных позиций. Но главное, по-моему, в том, что Чехов заставляет читателя задуматься над тем, что мешает людям жить полной, насыщенной жизнью, творчески трудиться, искренне и сильно любить. Ведь писатель мечтал именно о такой жизни, о совершенном, гармоничном человеке, в котором "все должно быть прекрасно". Поэтому замечательный чеховский рассказ сохраняет и в наши дни свою актуальность, помогая нам замечать в себе и окружающих черты Ионыча и бороться с ними.

Первый в мире памятник Антону Чехову был установлен в 1908 году в городе Баденвейлер, где писатель умер. В 1918 году, за три недели до окончания I мировой войны, этот памятник был переплавлен для нужд немецкой военной промышленности. В 1960 году там же немцами был снова воздвигнут памятник русскому писателю.<Россия и Германия: Культурные взаимоотношения вчера и сегодня. Литературная учеба, кн. 5, сентябрь — октябрь 1990 г>. Новый бюст (не повторяющий оригинал) был установлен в 1992 году с помощью сахалинцев. Первый в мире памятник Антону Чехову был установлен в 1908 году в городе Баденвейлер, где писатель умер. В 1918 году, за три недели до окончания I мировой войны, этот памятник был переплавлен для нужд немецкой военной промышленности. В 1960 году там же немцами был снова воздвигнут памятник русскому писателю.<Россия и Германия: Культурные взаимоотношения вчера и сегодня. Литературная учеба, кн. 5, сентябрь — октябрь 1990 г>. Новый бюст (не повторяющий оригинал) был установлен в 1992 году с помощью сахалинцев. Именем А. П. Чехова в 1954 году (50 лет со дня смерти) назван город в Московской области — г. Чехов (до 1954 г. станция Лопасня Московско-Курской ж.д., в 13 км от которой в с. Мелихово у А. П. было имение) В честь Чехова назван астероид в главном астероидном поясе. В честь Чехова назван кратер на Меркурии. В память о писателе Московской городской и Московской областной организациями Союза Писателей России и Союзом писателей-переводчиков в 2004 году учреждена Памятная медаль А. П. Чехова. В г. Баденвейлер существует «Немецкое общество имени Чехова». По данным журнала Огонёк, Чехов входит в десятку самых «экранизируемых» классиков мировой литературы, и делит второе и третье место с Чарльзом Диккенсом. В Москве проводится международный театральный фестиваль им. А. П. Чехова. Учрежден Международной конфедерацией театральных союзов. Гимназия № 2 им. А. П. Чехова (Таганрог) — старейшее учебное заведение Юга России (1806). В 1952 году в Нью-Йорке было создано издательство имени Чехова. В декабре 2010 года в Таганроге было создано «Чеховское общество», которое возглавил потомок Чехова — Дмитрий Михайлович Чехов, потомок дяди Чехова, Митрофана Егоровича Чехова.

Спасибо за внимание!!! Спасибо за внимание!!!