Описание слайда:
Анна Петровна уже давно не имела никаких иллюзий относительно своей единственной родственницы.
Не было для нее никакой загадки и в этих визитах, и в показном этом внимании.
Анна Петровна спокойно знала, что внучка, даже заполучив для своих жилищных комбинаций две ее комнаты, даже забрав «в долг», как они с мужем выражались, все ее сбережения (а сбережения были немалые, благодаря им, собственно, и появился на свет кофейно- черный кургузый автомобильчик Марины), — так вот, Анна Петровна спокойно знала, что молодые вовсе не собираются оставлять ее в покое, поскольку уверены, что она все еще богата.
Бог знает, откуда взялась у них эта жалкая жадная уверенность! Причиной тому было скорее всего то, что их, конечно же, болезненно потрясли (Анна Петровна заметила это) та легкость, та пренебрежительность даже, с какими рассталась она в свое время с теми несчастными тысячами. Марина, помнится, едва лишь начала свое нытье (явно не на один день рассчитанное) относительно стесненности своих финансовых обстоятельств, как Анна Петровна, которая даже на их взгляд была человеком разумным, так беспечально и равнодушно отдала в руки чужим людям (а что они ей чужие, это они тоже хорошо сознавали), без расписки отдала, без свидетелей, — этакую сумму!..
«Такое может быть только в одном-единственном случае, — рассудили они далее, — если эти тысячи — лишь малая часть, пренебрежительно малая часть каких-то таких накоплений, каких-то та-а-а-аких накоплений...»
И тут Анна Петровна всегда довольно-таки ехидно хихикала про себя, живо представляя восторженно-алчные глазенки и мечтательно- слюнявые улыбочки Марины, тайком обсуждающей со своим галантерейным мужем мифические капиталы своей бабки.
Нужно заметить, что Анна Петровна никогда и ни единым словом не пыталась их разубеждать.
В этом была, конечно, довольно простая и довольно бесцеремонная хитрость.
«Пусть хоть этот, не самый, конечно, благородный интерес привязывает их ко мне до поры до времени, — так примерно думала старая женщина. — Что поделаешь, если такие наступили времена, когда даже молодые спят и видят себя богатыми, а родственные чувства, если судить по Марине, стоят нынче ровно столько, сколько рублей значится- у меня на сберкнижке».
Страх оказаться совершенно одной, безо всякой помощи, когда случится последняя болезнь, отвратительная мысль о том, что плохо и небрежно похоронят, — это было сильнее высокомерной неприязни, скорее, брезгливости, которую она питала с некоторых пор к внучке и ее новому мужу.
(По повести «Анна Петровна» )