🗊Александр Трифонович Твардовский

Александр Трифонович Твардовский

Поэт народной жизни Твардовский никогда не жаловался на судьбу и даже писал в одном из своих стихотворений: Нет, жизнь меня не обделила, Добром своим не обошла. Всего с лихвой дано мне было В дорогу - света и тепла. Он прожил очень непростую жизнь, которая пришлась на самые тяжелые для России годы.

Загорье- родина поэта

Рождение поэта Широкую известность принесла поэту «Страна Муравия» (1934-1936) –поэма о судьбе крестьянина-единоличника, о его непростом и нелегком пути в колхоз. Тогда же он пишет циклы стихов «Сельская хроника» , «Про деда Данилу» и ряд других заметных произведений. Выход книги «Страна Муравия» в свет послужил причиной переезда в Москву. В Москве Твардовский переводится на 3 курс филологического факультета одного из лучших в то время гуманитарных вузов – знаменитого Московского института истории, философии и литературы (ИФЛИ) и в 1939 году оканчивает его с отличием. В это время вышли его книги «Дорога» (1938) и «Сельская хроника» (1939), были написаны стихотворения «Матери» , «Ивушка» , «Еще про Данилу» , «Поездка в Загорье» и др.

«Найти себя в себе самом…» В 30-е годы разворачивается многообразная литературная деятельность Твардовского. «Именно этим годам я обязан своим поэтическим рождением», - подчеркивал он. Однако процесс его формирования шел далеко не просто. На какое-то время он даже пережил «крайнее отвращение к стихотворству». Он пишет поэмы «Путь к социализму» (1931) и «Вступление» (1933), в которых преобладал разговорный стих.

22 июня 1941года застало Твардовского на даче под Звенигородом. Он немедленно выехал в Москву, получил назначение в газету Киевского военного округа «Красная армия» и уже через несколько дней прибыл на фронт, к местам боевых действий. Вместе с действующей армией, начав войну на Юго-Западном фронте специальным корреспондентом фронтовой газеты, он прошел по дорогам войны от Москвы до Кенигсберга. 22 июня 1941года застало Твардовского на даче под Звенигородом. Он немедленно выехал в Москву, получил назначение в газету Киевского военного округа «Красная армия» и уже через несколько дней прибыл на фронт, к местам боевых действий. Вместе с действующей армией, начав войну на Юго-Западном фронте специальным корреспондентом фронтовой газеты, он прошел по дорогам войны от Москвы до Кенигсберга.

«Василий Тёркин» Главный его труд военных лет – это лироэпическая поэма «Василий Теркин». Эта поэма Твардовского заслужила похвальный отзыв даже такого взыскательного критика, как И. А. Бунин.

Я знаю, никакой моей вины Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны, В том, что они - кто старше, кто моложе- остались там, И не о том же речь, что я их смог, но не сумел сберечь,- Речь не о том, Но все же, все же, все же…

«Жестокая память» Творчество Твардовского послевоенных лет пронизано тем особым чувством, состоянием души, которое поэт в одном из стихотворений назвал «жестокой памятью».В послевоенное время он создает главную в тот период поэму – «За далью – даль». В ней поэт стремится к честному разговору с читателем, но уже понимает, что это невозможно. С 1954 по 1963 год он работает над следующей поэмой «Теркин на том свете»-ее опубликуют и потом о ней забудут, как будто ее и не существовало. Аналогичная судьба постигла и другую поэму Твардовского – «По праву памяти» (1969) Последние годы жизни он посвятил лирической поэзии. Поэт чувствует, что он не в состоянии что-либо изменить в этом мире, и ощущает свою ненужность. Несмотря на то, что Твардовский и сам имел немалую власть и влияние(был и членом правления Союза писателей СССР, и кандидатом в члены ЦК КПСС) ему постоянно приходилось испытывать на себе давление консервативных сил. В 1970 году он был очередной раз снят с должности главного редактора, да и сама редакция подверглась фактическому разгрому. Через полтора года после этого поэт умер. Как писал один из историков, «смерть Твардовского стала поворотным пунктом целого периода культурной жизни страны».

Вся суть в одном-единственном завете: То, что скажу, до времени тая, Я это знаю лучше всех на свете - Живых и мертвых,- знаю только я. Сказать то слово никому другому, Я никогда бы ни за что не мог Передоверить. Даже Льву Толстому — Нельзя. Не скажет, пусть себе он бог. А я лишь смертный. За свое в ответе, Я об одном при жизни хлопочу: О том, что знаю лучше всех на свете, Сказать хочу. И так, как я хочу. Вся суть в одном-единственном завете: То, что скажу, до времени тая, Я это знаю лучше всех на свете - Живых и мертвых,- знаю только я. Сказать то слово никому другому, Я никогда бы ни за что не мог Передоверить. Даже Льву Толстому — Нельзя. Не скажет, пусть себе он бог. А я лишь смертный. За свое в ответе, Я об одном при жизни хлопочу: О том, что знаю лучше всех на свете, Сказать хочу. И так, как я хочу.